Рассказы

Опершись белыми ручками на стол, обе молодые женщины, улыбаясь, внимательно следили за падающими одна за другой картами, но, видя, что они не приносят им выигрыша, принялись их бранить.

Игра в компании с женщинами имеет ту прелесть, что в ходе нее можно любоваться самыми разными выражениями их лиц, от неподдельной печали до безумной радости, в зависимости от того, к чему идет дело — к проигрышу или выигрышу. Женщины ведь, в противоположность нам, не дают себе труда скрывать свои чувства.

— Дама выиграла! — объявила Югеманс. — Черт бы побрал этого короля!

— В банке двадцать франков, — сообщил Эдуар.

— Ставлю десять, — решила Мари.

— Я... ничего, — проговорила Клемане, подсчитывая деньги, лежавшие перед ней. — Впрочем, не поставить ли мне сто су?

— Я — остальное, — с покорным видом заявил Анри.

— Две восьмерки! — сообщил Эдуар.

— Я буду должна тебе десять франков, — сказала ему Мари.

— Я бы предпочел, чтобы кто-нибудь другой был мне должен только пять, и я бы тогда выиграл еще сто су.

— Я тоже больше не плачу, ведь он уже третий раз сдает, — сказала Клемане, — но ставлю десять франков.

— И я десять.

— А я пять.

— Пять.

— Десять.

Талия окончилась. Эдуар раскрыл карты.

— Два валета! — рассмеялся он.

— Негодный Галюше! — одновременно воскликнули обе женщины.

— Итак, я должна тебе двадцать франков, — подытожила Мари.

— Продаю этот долг за тридцать су, — предложил Эдуар.

Никто не ответил.

— Ничего себе доверие! — прошептал Анри.

— Послушайте, вот мои десять франков, я больше не играю, — надула розовые губки Клемане.

— Я сдаю, — сказал Эдуар и, обращаясь к Мари, у которой не было больше денег, добавил: — Послушай, Мари, ты мне должна двадцать франков, вот сорок, и ты мне больше не должна ничего.

— Сколько было в банке? — спросила Клемане у Эдуара.

— Восемьдесят франков.

— Предлагаю ту же сумму.

В эту минуту в дверь позвонили.

— Тсс, — прошептала Мари.

Было слышно, как дверь открылась и начался разговор между тем, кто пришел, и тем, кто открыл; потом дверь затворилась с шумом, обычно свидетельствующим о том, что пришедший остался снаружи.

Вошла женщина, напоминавшая горничную, и вручила Мари визитную карточку. Прочитав имя, Мари с улыбкой передала ее Эдуару; он передал ее Клемане, а та — соседу, так что карточка обошла весь стол, вызвав всеобщий смех.

— Что вы ответили? — спросила Мари у Жозефины.

— Что хозяйка поехала к сестре в Отёй.

— Голосую за то, чтобы дать Жозефине луидор, — сказал один из игроков.

— Обе палаты за.

Луидор был передан Жозефине.

— Теперь, когда гость отчалил, полный вперед! — воскликнула Клемане. — Восемьдесят франков!

— Двадцать, — отозвался Эдуар.

— Десять, — заявила Мари.

— Пятнадцать.

— Пять.

— Остаток.

Клемане минуту колебалась: ее мучила мысль, что она может потерять восемьдесят франков. Прикинув, нет ли возможности сплутовать, и увидев, что глаза всех устремлены на карты, она все же решилась и выложила даму и валета.

— Плачу половину и выхожу из игры.

Дама выпадала уже пять раз.

— Отказываемся.

— О! Браво! Галюше!

— И снова да-ма, — принялась напевать Клемане. — Я продолжаю, ставлю восемьдесят франков: мне везет.

— Извини, но ты должна передать талию, ты сдаешь последний раз.

— Верно. В таком случае, мои ангелочки, я выхожу из игры.

— Ну вот! Опять Клемане в выигрыше.

— Да посмотри! Я выиграла всего лишь пятьдесят франков.

— Я их у тебя беру, — сказала Мари.

Клемане соединила мизинец одной руки с большим пальцем другой и, приставив свободный большой палец к носу, пошевелила руками — получился знакомый всем жест.

— Если Клемане выходит из игры, мы больше не играем, — объявила Мари.

— Ну хорошо, ставлю двадцать франков, — передумала Клемане.

— Принимаю.

Вновь замелькали карты.

— Ты хорошо знаешь Ламбера? — спросил у Эдуара Анри.

— Да, того, кто изучал право.

— Он только что сдал на врача.

— А, вот кому я доверю лечить моего дядюшку!

— Я выиграла, — сообщила Мари, забирая двадцать франков Клемане.

— Ставлю тридцать франков, — сказала та, — с условием, что ты мне передашь талию... Решай скорее, мне нужно уходить.

— Согласна.

Клемане выложила семерку и девятку — девятка выиграла.

Более удрученную физиономию редко можно увидеть: лицо Клемане могло заставить плакать и турка.

— Ставлю мой остаток, — сказала она.

— Принимаю, — откликнулась Мари.

На третьей карте Мари выиграла.

Теперь лицо Клемане могло выжать слезу у ростовщика.

— Голосуем двадцать два су в пользу Клемане на кабриолет-милорд, — предложил Анри.

— Подите вы к черту! — бросила Клемане, надевая шляпку.

— Послушай, Клемане, — сказал ей Эдуар, — ставлю за тебя двадцать франков под честное слово, независимо от того, выиграю я или проиграю. А я проиграю, потому что тебе везет.

— Ладно.

Выиграв двадцать франков и забрав деньги, она накинула на себя шаль и исчезла с быстротой стрелы.

— Бедная Клемане! — сказал Эдуар.

— Брось! Вчера вечером у Жюльетты она выиграла восемнадцать луидоров.

Завязался разговор, потом все стали понемногу расходиться.

Эдуар и Анри уходили последними, и Мари согласилась отпустить их с условием, что они вернутся после обеда.

— Славная девушка эта Мари! — сказал Эдуар, спускаясь по лестнице.