Рассказы

Не имея возможности пройти к больному, она спустилась в сад; там под навесом стоял скакун рыжей масти и терпеливо ждал, когда ему принесут есть и освободят от сбруи. Его первое желание Лоретта выполнила тут же, и, пока он с жадностью ел, она ласкала своей маленькой ручкой округлую, покрытую жилками шею благородного животного; потом с детским любопытством принялась разглядывать блестящее военное убранство, с трудом открыла кобуры, но при виде посеребренных рукояток двух боевых пистолетов поспешно закрыла их и снова склонилась к коню.

— Красавец, — говорила она, лаская его, — ты единственный, кто остался верен твоему хозяину; друзья покинули его, но ты...

И рука ее еще нежнее гладила лошадь.

Наконец она ушла от него и, увидя своих горлиц, вспомнила, что, занявшись конем, она забыла их покормить. Это случилось с ней в первый раз в жизни, но ведь жизнь ее так изменилась!

Затем девушка направилась к тому месту, где она нашла Эжена; трава была затоптана и окровавлена, рядом валялась разрубленная меховая шапка; Лоретта подняла ее, и слезы невольно закапали на тянущийся от нее алый след. Потом она вернулась к себе, захватив шапку с собой. Зачем? Возможно, она и сама этого не знала, но ведь этот головной убор принадлежал молодому французу и, ослабив удар, несомненно спас ему жизнь.

Первые приметы зарождающейся любви так многообразны и тонки, что нет слов человеческих, чтобы их описать, — это под силу только божественному языку ангелов.

Эжен тоже ощущал их, но по-иному. Юноша уже испытал любовь, вернее вкусил наслаждение. Всем сердцем сейчас он жаждал увидеть прекрасного ангела, явившегося к нему, но не осмеливался заговорить об этом. Почтенная внешность отца Лоретты не располагала к откровенности с ним, и Эжен отворачивался, пытаясь заснуть, а прикрыв глаза, грезил о той, которую он не мог увидеть.

Поразмыслив, гусар пришел к выводу, что, пока он лежит в постели, девушка не сможет посещать его комнату; поэтому на следующий день пастор, войдя к нему, застал молодого офицера в полной форме, словно ему предстоял смотр.

Юная Лоретта тоже увидела его: на цыпочках, крадучись, она следовала за отцом, чтобы постараться хоть мельком посмотреть на бедного раненого; когда же она увидела его, восторженный возглас вырвался у нее из груди и она радостно вбежала в комнату, куда не могла попасть накануне.

О, начиная с этого времени дни полетели так быстро! Пастор должен был по роду занятий бывать в городке, и они оставались одни... О, эти невинные и нежные ласки, жаркие вздохи, восторженные признания!.. А когда Эжен смог выходить, с какой радостью она повела его к источнику, к увитой розами беседке, к навесу с рыжим скакуном, к вольеру с горлицами и, наконец, к тому месту, где она нашла его умирающим!

Понемногу к Эжену возвращались силы, и прогулки можно было удлинять; Лоретта водила его к плодородным берегам Рейна, заставляла восхищаться их живописными склонами, покрытыми виноградниками и увенчанными готическими замками, которые в наше время кажутся вехами, поставленными рукою истории как свидетельство течения времени и как напоминание о веках варварства и феодализма. Временами Лоретта и Эжен взбирались на эти развалины, достигали самого их верха и любовались раскинувшимися перед ними просторами и чарующим видом.

Но глаза Эжена почти всегда были прикованы к голубоватым вершинам, замыкающим на юге подернутый дымкой горизонт; он вздыхал, думая о Франции, и говорил подруге:

— Посмотри, Лоретта, посмотри на эти высокие горы; там, за ними, дивная страна, еще прекраснее твоей, страна, где осталась моя мать и любимая сестра; страна, куда однажды я повезу тебя!

И слезы увлажняли ресницы молодого офицера — так сильна в наших сердцах тоска по родным краям.

Но предпочитали они прогулки на деревенское кладбище, расположенное на вершине холма, который возвышался с одной стороны над дорогой, с другой — над деревней; украшением кладбища были кипарисы, лиственницы и ивы. Под сенью этих деревьев, в этом приюте вечного покоя, приходило чувство тревожной, но сладкой грусти. Здесь была могила матери Лоретты; девушка не знала своей матери, но — судя по скорби пастора — понимала, как та была добра и милосердна; каждый день вместе с Эженом они приходили сюда.

— Если ты когда-нибудь оставишь меня, — говорила Лоретта, — я буду ждать тебя здесь.

И она показывала скромное надгробие в тени кустов:

— Здесь ты найдешь свою верную Лоретту сколько бы ни длилось твое отсутствие, в какой бы час дня ты ни вернулся; и если даже, не в силах перенести расставание, душа покинет ее, чтобы следовать за тобой, все равно здесь, — добавляла она с грустной улыбкой, — здесь ты найдешь свою Лоретту!

Несколько месяцев промчались как одно мгновение.

Тем временем повсюду в полную силу шли приготовления к войне.

Российская империя, окутанная невежеством прошлых веков, казалась посреди народов Европы воплощением деятельного протеста деспотизма и варварства против современной цивилизации.