Рассказы

— Связисты — не карьеристы.

— Не скажи. Для связиста — надводника кап-три — это прилично. А может, «залетный»...

— Может, спросить?

— Да не надо. Захочет — сам скажет. Кстати, лейтенант Колчак — по-нашему кап-три — в ту войну миноносцем командовал. И неплохо командовал. Знаешь про то?

— Не очень. Хотя Пикуль в «Три возраста Окини-сан» пишет про него нормально.

Пить третью без хозяина не позволял этикет. Покурили в иллюминатор.

— Может, выйдем, посмотрим?

— Да ну... Ночь — как ночь, а до Цусимы еще далеко. Хозяин вернется, а нас нет. Сидим.

— Ладно. Слушай, а чего ты еще читал?

— Ну... в госпитале, на практике в Северодвинске, «Порт-Артур». Про несостоявшийся прорыв во Владивосток. От Макарова Того шарахался, как черт от креста. И надо же — первый минер России подорвался на мине... Невезуха какая-то.

— А Степанов, он как, «по Ленину» пишет или нет?

— Да нет. У него этакого революционного злорадства не видно. А отрицательный герой вообще один — это Стессель со своей генеральшей. Все остальные — герои. Непонятно только, как Порт-Артур сдали.

— А ты как думаешь?

— А черт его знает. Ты понимаешь, по сути это уже была мировая война. Нас с японцами поставили друг против друга. А исподтишка против нас — и Франция, и Англия, и Штаты... Ну, Турции сам Бог велел. А за нас одна Германия. Девять лет прошло — и мы уже в общей своре с этими «союзниками» с немцами воевали. Как тебе расклад? Надо пропустить для проясненья.

— Давай еще маленько подождем.

— Пять минут — засекаю.

— Про шимозу слышал?

— А что — шимоза? Конвенция ее запретила, страшная это штука, но японцы все равно применяли. Я так думаю, им ее всесильные тогда англичане подсунули, вместе с бездымным порохом.

— А наши снаряды даже не взрывались, когда броню пробивали...

— Это у легких крейсеров. Главной-то целью броненосцы были. Дрались на равных и разгрома не было, пусть не свистят.

В каюту вошел связист в роли вестового.

— Ну ты даешь! А мы уже заждались на третью.

— Не нашел нигде. Завтра ему устрою... Цусиму...

КИПовец разлил на троих — чуть побольше.

— Ну... за тех. Кто утоп, как говорится.

Выпили, не чокаясь. Пытались перевести разговор на службу, на светские темы — не вышло. Все равно возвращались к Цусиме.

— ...Что там не говори, а сам по себе переход с Балтики вокруг полмира — уже геройство. Считай, кругосветка — и все в тропиках, на угле, никаких тебе «кондишенов», и до Цусимы дошли все. Все, понятно? А у нас с Камчатки вышло два новейших атомохода, а к Дохлаку мы одни доползли. И то — на грани фола, все ломается. Я бы за тех механиков врезал, вот мужики были!

Пол-литра шила на мандариновых корках как не бывало — и ни в одном глазу.

— Может, еще залезть в закрома Родины?

— А есть?!

— Да есть... надо только обеспечить перелив, сохраняя скрытность. Там же наверняка хоть кто-то да не спит.

— Может, не стоит светиться? — засомневался комдив-два.

— Стоит. Цусима — не хухры-мухры. — не сдавался КИПовец — Такое раз в жизни выпадает! А светиться я не буду. Принесу все в чемоданчике от документации. Я же умный.

— Конспиратор... — Все улыбнулись.

— Когда подходим?

— Да... часа через два. Нам тревогу объявят — проход узкости, — сказал надводник.

— Ты — как?

— Что — «как»? Нормально, как и все. Вроде крепко развели, а не берет. Можно и еще...

— Ну, все. Норматив — пятнадцать минут.

— Прикрыть? — спросил комдив-два.

— Нет. Двоих быстрей расшифруют. — И КИПовец ушел, сосредоточенный.

Когда вернулся через пятнадцать минут, связист и комдив-два опять толковали про Цусиму.

— ...ведь явно же не успевали! Шли «на убой».

— А что, сдаваться надо было?! Даже сам факт выхода второй эскадры — это уже шаг и моральная поддержка для Порт-Артура! — связист рубил, как по писаному.

«Ведь вот что с человеком делает шило животворящее!» — порадовался КИПовец.

— ...но факт произвел обратный эффект — японцы выложились из последних сил, чтобы взять Порт-Артур, и взяли. Эскадра на пять месяцев опоздала.

— А то, что отступали, так это кутузовская тактика. К концу войны мы уже превосходили японцев и во Владик уже первые лодки начали поступать!

— Вот если бы не революция, завалили бы наши первые подводники японцев, — вмешался КИПовец. — В норматив уложился, но заслушался вашими заумными разговорами. Лично я в училище писал реферат — «Роль флота в русско-японской войне»...

— А у меня там два прадеда воевали, — предвосхитил вопрос связист, — один в Маньчжурии где-то, в полку Деникина, другой на «Рюрике».

— Понятно. А в каких чинах?

— В каких... В рядовых, конечно.

— Ну... тогда за предков наших, которые проливали, как говорится...

Говорили о русских артиллеристах, о непонятных интригах в Главном Артиллерийском Управлении, о том, почему снаряды пробивали броню, да не взрывались. Говорили о «загадочном гении Ленина», который всегда стоял за поражение России и рвал ее в клочья в угоду мировой революции. Маньчжурия и пол-Сахалина после первой революции. После второй — больше: Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия да половина Белоруссии и Украины...

Вдруг корабль чуть накренило на правый борт. СДК начал левый поворот.