Рассказы

- Потому что, коллега, - Цыплаков именовал Клебана «коллегой», догадываясь, что тому это приятно льстит, - воевода Затокинский не относится к одобряемым историческим фигурам. Если найдешь неразборчивого коллекционера, выручишь тысяч двести, триста. Чисто за возраст. Последний раз, если не ошибаюсь, ставец ушел с аукциона какому-то партийцу. Кстати, вам с напарником он достался уже без крышки?

- Ага, крышки не было. Объясни мне, Сёма: кто, по-твоему, такие, эти «одобряемые исторические фигуры»?

Цыплаков сдвинул на лоб очки с перемотанными изолентой дужками.

- Обычно – великие патриоты и великие злодеи. Революционеры, реформаторы – словом, те, кто лил кровь и морил голодом. Воевода Затокинский – человек совершенно иного типа. Был он, если можно так выразиться, фанатичным защитником. Защищал доброе от злого. Притом у него имелась своя система ценностей, и он сам себе был мерилом добра и зла. Не терпел причинения муки сильным слабому, и горе тому крестьянину, что бил жену и детей, горе мяснику, убившему быка не первым ударом.

- Другими словами, Громовлас пёр против традиций и устоев общества?

- Верно, коллега, против самых его основ. Именно это Громовласа в конце концов и сгубило. Но он долго и твердо правил в Затоке. И всякого рода насилие здесь происходило в основном только с его санкции, он ведь по закону отправлял судопроизводство. Однажды, объезжая Затоку дозором, он увидел, как мальчишка лупит палкой лошадь. Громовлас приказал своим ратникам, чтобы отрубили отроку десницу – пусть на своей шкуре прочувствует.

- Десницу - это руку, что ли? Однако серьезный мужик… - пробормотал Клебан.

- Нрав у него был крутой, - кивнул Цыплаков. – Подстать имени. В летописи упоминается случай, когда подчиненное ему войско взбунтовалось, и Громовлас обрушил на него «громы небесные». Хотя трудно сказать, метафора это или правда, но эпизод с усмирением войска вынесен отдельной главой. Однако, когда воевода разделался с мальчонкой, громы и молнии ему не помогли. За Громовласом и прежде водились, как сейчас модно говорить, «заскоки», но тут чаша терпения переполнилась. Личным указом великого князя его сместили с должности и подвергли «судебному следованию». Любопытный нюанс – ему вменили разграбление казны, и осудили именно на этом основании.

- А он грабил казну?

Поднявшись со стула, Цыплаков толкнул от себя створку окна. В комнату повеяло свежестью и кладбищенской землей: кладбище находилось за оврагом, напротив здания музея, и как раз оттуда дул ветер.

- Сомнительно, - задумчиво произнес Цыплаков. – Сдается мне, что кроме ставца и сбруи с седлом, имущества у Громовласа не было. Ну и оружие, конечно… В гражданскую войну большевики осквернили и разграбили его могилу – в идеологию коммунизма нравственные установки Громовласа тоже плохо вписывались. Он жил, как подобает рыцарю, почти в нищете, зато отлично содержал своё войско. Но! Как ты думаешь, кого он полагал самыми большими грешниками?

- Я ничего не думаю, Семён. Детей?...

- Худшими из худших для него были сборщики податей, недоимки, и, как ни странно – те, кто получал с должников. Громовлас утверждал, что давать взаймы нуждающемуся деньги, или зерно, или дрова – значит, творить богоугодное. Просящий же добро обратно повинен перед богом втройне. Мытарям всех мастей он собственноручно перебивал кости и кидал на съедение собакам. По его мнению, именно эта процедура подходила лучше всего, ведь бог тоже, в известном смысле, дает нам тело взаймы, и уж коль отдавать, то с процентами…

- То есть, казну он не грабил, просто всячески препятствовал ее пополнению?

Цыплаков покачал головой.

- Если я правильно читаю между строк – а летописец очень старался не сболтнуть лишнего – недостача в казне была не более чем предлогом. Об истинной причине судившие Громовласа умолчали. Сдается мне, она такова: воевода взял привычку говорить от имени Всевышнего. И Всевышний каким-то образом сообщил о своем согласии… Это ужаснуло самодержца, и он привел в исполнение свой карательный механизм.

- Кому, то есть, в смысле сообщил?

- Не исключено, что напрямик самому Рюриковичу. Который Василий Третий.

- Какие-то массовые галлюцинации получаются. - Клебан почесал затылок. - Громы небесные, Всевышний на связи… Знатными грибами предки баловались. Если сильно напрячься и предположить, что твоя… ладно, не твоя, а судебная версия имеет отношение к реальности…

- Пусть не имеет, - добродушно сказал Цыплаков. – Но только для нас, а не для Василия.

- Технически это больше похоже на устранение конкурента. Громовлас претендовал на престол?... или как там - на княжение?

Цыплаков снисходительно похлопал Клебана по плечу. Ему Клебан позволял вести себя фамильярно, тем более Семён никогда этой привилегией не злоупотреблял.