Рассказы

Компания пела хором:

Вихри враждебные веют над нами,
Грозные силы нас тайно гнетут!
В бой роковой мы вступаем с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут!

Чистое сопрано Наташи выделялось среди хора наподобие серебряного колокольчика.

Технолог Прохоров аккомпанировал на гитаре. Он сидел на продранном диване, заложив ногу за ногу.

Иван был встречен восторженно.

Компания энергично готовилась к завтрашнему дню.

Она решила ознаменовать победу грандиозным шествием со знаменами, в котором должны были участвовать все учащиеся и забастовавшие рабочие.

Ивана немедля засадили за работу.

Наташа сунула ему в руку короткий шест-древко, красное готовое знамя, гвозди и молоток и велела прикрепить знамя.

Компания, работая, пела и говорила без умолку.

Каждый пункт «Манифеста» обсуждали в сотый раз, говорили об амнистии, вспоминали товарищей, томящихся по тюрьмам и в Сибири.

Семенов — технолог, громадный детина — важно похаживал по комнате, крутил ус и басил:

— Гм-м!.. Наша взяла.

Он повернулся к Прохорову и крикнул ему:

— Жарь «Нагаечку!» Только, чур, не жалеть патронов!

Тот «зажарил», и компания хором подхватила:

Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя!
Пошла гулять по спинушкам восьмого февраля!..

— Ради бога! — раздался неожиданно визгливый голос.

Все повернули головы и увидали в дверях хозяйку Чижевича — офицерскую вдову.

Глаза ее чуть на лоб не лезли от испуга, а руки в коротких рукавах были сложены как бы для молитвы и тряслись.

— В чем дело, прелестная Евлампия Самсоновна?! — спросил ее Семенов.

— Ради бога! — взмолилась она. — Не надо!.. Не ровен час!.. Дворник!.. Полиция!..

— Ну что вы! Ведь слышали: свобода! Не угодно ли оправдательный документ?! — И Семенов сунул ей под самый нос «Манифест».

Офицерша искоса посмотрела на «Манифест» и недоверчиво процедила:

— Мало ли… «Манифест»… Сегодня свобода, а завтра… пожалуйте ручку — и в участок… Знаете, как у «нас».

Компания так и покатилась со смеху, а Семенов, хлопнув ее по плечу, крикнул:

— Здорово!.. Я то же самое думаю… Только не надо вешать носа! Товарищи! Итак!

Он расправил руки, как капельмейстер, топнул ногой и снова затянул:

Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя!
Пошла гулять по спинушкам восьмого февраля!..

Компания подхватила.

Офицерша криво улыбнулась, заткнула уши и скрылась в коридоре…

V

Иван с Наташей оставили квартиру Чижевича в три часа ночи.

На улице, несмотря на поздний час, было сильное оживление.

Петербуржцам не спалось и не сиделось дома.

Везде, на каждом шагу, только и слышно было: «Свобода, свобода, свобода!»

Иван и Наташа колесили по всем улицам, заговаривали с полицейскими и у «Медведя», вместе с кучкой каких-то людей, качали казачьего офицера.

— Вы теперь наши братья, — приговаривала публика.

— Да-да, — отвечал казак.

Они колесили долго. Иван все время фантазировал, рисовал удивительные перспективы, ожидающие Россию.

Нева под мостом кипела, надувалась и напрягала все силы, чтобы разнести теснящие ее гранитные стены.

Полюбовавшись ею и бросив продолжительный взгляд на Петропавловку, они повернули домой.

Наутро солнце, прятавшееся до сих пор в тумане и дождях, всплыло над городом.

На фасадах домов и заборах рельефно выделялись громадные белые плакаты с объявлением конституции.

— Значит, свобода — не мистификация, — проговорил радостно Иван.

Он кликнул извозчика и велел везти себя к университету.

Извозчик дернул вожжи, и Ивану показалось, что он поплыл по мягкой реке.

Широкая шляпа его была смята и сидела на нем боком, глаза его блестели, и он всем улыбался. И все улыбались ему, так как все были также пьяны от счастья и радости.

На Казанской площади говорил какой-то оратор.

Иван узнал Прохорова. Он махнул ему шляпой и крикнул:

— Не жалей, товарищ, патронов!

Тот улыбнулся в ответ.

А вот и университет!

Не Нева ли выступила из своих берегов?

Перед университетом колыхалась живая река.

Здесь собралась вся учащаяся молодежь и сознательные рабочие.

У каждого в петлице алела красная лента, и над толпой алые знамена, десятки знамен.

С балкона говорили ораторы.

Иван пробрался на балкон и также бросил в толпу несколько слов.

Он находил, что победа, вырванная из лап реакционеров с таким трудом и со столькими жертвами, не должна туманить головы и что народ должен сражаться дальше и дальше… Он говорил о необходимости немедленной амнистии всем борцам, которым мы обязаны свободой…

Толпа двинулась с пением и со знаменами к Невскому.

Иван вместе с Наташей, Чижевичем, Семеновым и Прохоровым открыли шествие.

У каждого в руках алело знамя с надписью-требованием:

«Долой милитаризм!»

«Долой бюрократию!»

«Долой произвол!»

На знамени Ивана Федоровича было вышито рукой Наташи:

«Да здравствует социализм!»

Первые ряды пели «Марсельезу».

Торжественно звучали слова:

Отречемся от старого мира,
Отряхнем его прах с наших ног!