Рассказы (фанатские переводы)

— И ещё многие придут ему на смену, — глаза Барровилла излучали холод. — Ему. И вам.

— О чём ты?

— Когда она закончит, мы отправимся домой, а вы на мясо.

В моём желудке образовался ледяной комок, я сглотнул. С учётом обстоятельств, меня начал немного беспокоить исход этой ситуации. «Разговор, Гарри. Продолжай разговор с ним. Ты ещё ни разу не встречал вампира, который не любил бы звук своего собственного голоса. Обстановка может измениться, пока ты тянешь время», — настраивал я себя.

— Почему было не сделать это прежде, чем я очнулся? — спросил я.

— Потому, что так рациональнее, — ответил Барровилл. — Если молодой спортсмен примет «Экстази», и у него сердце не выдержит, то о нём будут скорбеть, но расследования не будет. А если два трупа? Да ещё один из них частный детектив? Начнутся вопросы.

Он пожал плечами.

— И я не боюсь, что вы наложите смертное проклятие, чародей. Как только Конни за вас примется, своё имя не сможете вспомнить, не то что проклятие произнести.

— Если ты втянешь Коллегию и Совет в открытое противостояние, Рейты тебя убьют, — попытался припугнуть я.

— Рейты никогда не узнают. У меня двадцать вурдалаков, Дрезден, и они всегда голодны. То, что они оставят от вашего трупа, не составит труда вытереть влажной губкой.

Внезапно Конни совершенно перестала двигаться. Её кожа побелела до цвета слоновой кости. Она задрожала, а дыхание стало прерывистым. Из откинутой назад головы вылетел горловой, хриплый стон. Мне при сексе не было так хорошо, как от звуков Конни.

«Черт возьми, Дрезден. Не отвлекайся», — напомнил я себе.

Моё время было на исходе.

— Совет узнает, Чак. Они чародеи. Они специалисты по поиску отсутствующей информации.

Он ухмыльнулся:

— Думаю, мы оба знаем, что их репутация очень преувеличена.

Чёрт возьми, мы действительно оба об этом знали.

— Думаешь, никто не будет скучать по мне? — спросил я. — Ты же знаешь, у меня есть друзья.

Барровилл резко наклонился вперед, внимательно глядя на Конни, его глаза, стали на немного светлее.

— Возможно, Дрезден. Но ваших друзей здесь нет.

И тут раздался треск, настолько громкий, что встряхнуло всё здание. Элегантный, тёмный линкольн «таун кар» Барровилла въехал в комнатную дверь, выломав вместе с ней значительный кусок стены. Вурдалаков, прижимавших меня к полу, снесло обломками по сторонам, а мелкая пыль заполонила воздух.

Я сразу закашлял, но сумел разглядеть, что произошло. Машина въехала с противоположной стороны общежития, вломившись через комнату, в которой Барровилл сидел в засаде. Автомобиль пересёк прихожую, заехал бампером и передними колёсами в комнату Ирвина и заглох. Во внешней кирпичной стене здания в результате образовалась массивная прореха, через которую ярко светила луна.

Это привлекло всеобщее внимание. На мгновение в комнате все замерли, установилась мёртвая тишина. Вурдалак-шофёр по-прежнему сидел за рулём, только голова у него свободно болталась на переломленной шее.

— Ха, — хрипло закудахтал я. — Ха, ха. Хе, хе, ха, ха. Дебил.

Огромное тело запрыгнуло в отверстие в наружной стене и приземлилось в стоявшей напротив комнате, треска при этом было немногим меньше, чем от машины. Клянусь, если я снова услышу звуковой эффект, который использовали, когда Стив Остин[74] прыгал куда-нибудь, меня он не впечатлит. В той комнате не было света, и вновь прибывший выглядел массивной, грозной тенью.

Он треснул ладонью, имевшей размер с большой лоток для печенья, по полу и издал глубокий, гулкий рёв, ничего похожего я никогда не слышал, отдалённо это можно было сравнить с усиленным звуком от бас-гитары. Это была музыка. Возможно, её не изложишь в нотах, как и музыку грозы или либретто водного потока. Но, тем не менее, это была музыка.

Всевозрастающая энергия от этого импульса породила мощную, вибрирующую волну, ставшую видимой из-за пыли висевшей в воздухе. Потолок, пол, стены пели в унисон с мелодией и в такт с ритмом, ментальную атаку Барровилла смело, как замок из песка океанской волной. К глазам Конни начали возвращаться цвета с пустого и совершенно белого к ярко-синему, также глубокому и богатому, как ледниковое озеро, лицо тоже понемногу начало принимать человеческий облик. Неожиданно в воздухе пропало ощущение дикой паники, а через ещё одну бесконечную секунду, всё закончилось, ночь стала тихой и спокойной.

Срань.

Господня.

Я занимался магией десятилетиями, и поверьте мне, это действительно не очень отличается от всего остального в жизни. Когда имеешь дело с магией, быстро понимаешь, что гораздо легче разрушить, чем создать, гораздо труднее исправить, чем уничтожить. Бросьте камень в зеркально-гладкое озеро, и рябь пойдёт во все стороны. Создать волны с помощью магии, а не булыжника легче лёгкого.

Но если вы захотите сделать это озеро снова гладким, то обнаружите, что это чертовски сложный трюк.

Эта волна энергии не была нацелена на уничтожение кого-то или чего-то. Эта магия не просто разрушала атаку Барровилла.

Она делала водную гладь снова зеркальной.

Сила Реки в Плечах открыл глаза, от ярости горевшие, как угли во тьме — но он просто сидел, ничего не делая.