Рассказы и повести

– Сам виноват,– буркнул Дмитрий Петрович.

Жур осторожно завел разговор о том, известно ли Филатовым, что у Анны Викентьевны есть дорогое колье.

– «Гришкино», что ли?– сразу откликнулась хозяйка.

– Да, с бриллиантами и изумрудами,– подтвердил лейтенант.

– Анна Викентьевна один раз показывала его мне,– сказала Филатова.– Ну я не знаю, кто в наше время позволил бы себе носить его! Это же целое состояние!

– Вы не знаете, кто из круга ваших общих знакомых также был в курсе?– продолжал инспектор.– Может быть, повышенно интересовался «Гришкиным» колье?

При этих словах Дмитрий Петрович почему-то смутился, откашлялся и ответил:

– Нет, молодой человек, нам это неизвестно.

– Почему же, Митя?– вскинула брови его жена.– А Сабуров?

– Откуда мне знать,– мрачно ответил хозяин.– Это вы с ним чаевничали у Карцевых чуть ли не каждый день…

Жур расспросил, кто такой Сабуров, где живет. И отправился к еще одному знакомому Анны Викентьевны.

Сабуров оказался глубоким старичком. У него был явный склероз. Но лейтенанту все же удалось выудить у него кое-что.

Оказывается, «Гришкиным» колье очень интересовался… сам Дмитрий Петрович Филатов. Он все уговаривал Карцеву продать ему редкую драгоценность. По словам Сабурова, художник-реставратор всю жизнь вкладывал деньги в «непреходящие ценности» – золотые вещи, драгоценные камни, картины, дом. Детей у Филатовых не было, а доход они имели весьма приличный.

Но Анна Викентьевна не хотела расставаться с колье ни за какие деньги.

На вопрос, почему Дмитрий Петрович недолюбливает Карцева, Сабуров ответил:

– Перед самым отъездом Анны Викентьевны с сыном из Кирова между Филатовым и Виталием Васильевичем произошла какая-то ссора. Вплоть до того, что Дмитрий Петрович чуть не ударил Карцева по лицу.

– Из-за чего ссорились, не знаете?– спросил лейтенант.

– Нет,– покачал головой старичок.– В старое время такие вещи кончались дуэлью. А в наше – побранились, потом распили бутылку и помирились…– Сабуров вздохнул:– О времена, о нравы!…

Журу удалось отыскать еще двух человек, которые когда-то знали Карцевых. Но они почти забыли Виталия Васильевича и его мать, что лишний раз подтверждало грустную поговорку: «С глаз долой – из сердца вон».

О колье никто из них понятия не имел.

Повезло инспектору в юридической консультации, в которой работал Карцев. Заведующая, как только Жур заговорил о Виталии Васильевиче, встрепенулась:

– Прекрасный был адвокат! Грамотный, эрудированный! Выиграл несколько громких процессов, добился оправдательного приговора… Как сами понимаете, в нашей практике это бывает не часто… И вдруг – споткнулся человек… Очень жаль, что все пошло вкривь и вкось…

– В каком смысле?– заинтересовался инспектор.

– Понимаете, мы стали замечать, что с Виталием Васильевичем творится что-то неладное… Он мог по нескольку дней не выходить на работу… Однажды сорвал процесс…

– Как это?– удивился Жур.

– Не явился на судебное заседание. Правда, потом он представил бюллетень. Но ведь можно было заранее поставить в известность? Так ведь должны поступать в подобных случаях?

– Да, конечно,– согласился лейтенант.

– Но все прояснилось, как говорится, в один прекрасный день… Виталий Васильевич пришел на процесс выпивши…

– Да неужели?– изумился инспектор, который не мог себе даже представить Карцева в таком состоянии.

– Еле держался на ногах. Можно сказать, лыка не вязал… Вот тут-то и грянул гром… Суд вынес частное определение в отношении Виталия Васильевича. Был поставлен вопрос о дисциплинарном взыскании… Карцев, не дожидаясь его, подал заявление об уходе. По собственному желанию… Честно говоря, и мне не хотелось портить ему анкету… Тем более, как выяснилось потом, у Виталия Васильевича было горе…

– Какое?– спросил инспектор.

– Жена бросила.– Заведующая консультацией вздохнула:– Интересная была особа, скажу я вам. Яркая!… Уехала с каким-то московским журналистом… А вскоре я узнала, что Карцев перебрался в Южноморск…

То, что Карцев «дружил» с рюмкой, удивило Оболенцева не меньше, чем Жура. Об этом и зашел разговор в кабинете у следователя, когда инспектор вернулся из Кирова.

– Может быть, и проболтался кому-нибудь о колье, когда был под мухой,– высказал предположение лейтенант.

– В Кирове или здесь, в Южноморске? – уточнил Оболенцев.

– И там мог, и здесь,– ответил Жур.

– В принципе такой вариант возможен,– подумав, сказал следователь.– Вот вы говорили, что на «Гришкино» колье зарился Филатов…

– Точно, зарился. Но можно ли подозревать его? Карцевы уехали из Кирова черт знает когда!… Неужели же он стал бы ждать столько лет, если хотел заполучить эту драгоценность посредством кражи?

– А бог его знает,– пожал плечами следователь.– Все может быть… Что еще удалось выяснить?

– Карцевы меняли квартиры…– сказал лейтенант.

– Как это – меняли? – не понял следователь.