Рассказы и повести

Минут через двадцать в мой кабинет уже входил Крылов с взволнованным мужчиной лет сорока пяти. Он представился: Юрий Алексеевич Крюков. Сказал, где работает. Инженер был крайне возбужден, и мне с трудом удалось разобраться в его сбивчивых объяснениях.

По словам кандидата наук, он, вернувшись из длительной командировки, застал дома странную картину. Дверь была не заперта, в квартире – ни жены, ни сына. Более того, исчезли почти все вещи: мебель, посуда, ковры, телевизор, транзисторный приемник, стереоустановка, шуба и дорогие платья жены, библиотека, которую они столько лет собирали для сына. Но самое удивительное – на подоконнике он нашел записку от супруги.

«Юлик, дорогой! – писала жена.– Прости! Я виновата перед тобой и Игорьком. Проклинаю себя! Господи, почему я не послушалась тебя? Я запуталась, связалась со взяточниками. Пришлось продать все. Но не помогло. Теперь меня должны взять под стражу. Я решила пойти в милицию с повинной. Люблю тебя и сына. Твоя Валентина».

Сумбурная записка говорила о том, что писавшая ее была сильно взволнована.

Прочтя записку, Крюков, по его словам, бросился к соседям. Но никто не знал, где его жена, где сын Игорь и что, собственно, произошло. Юрий Алексеевич побежал в ближайшее отделение милиции. Там его жена не появлялась и о решении арестовать ее не было известно.

Крюков на этом не успокоился и добрался до городского управления внутренних дел. Майор Крылов по его просьбе обзвонил по телефону все райотделы милиции, районные прокуратуры, но ничего не узнал о судьбе Валентины Павловны. (Что никто из следователей городской прокуратуры не арестовывал Крюкову, я знал: за санкцией пришли бы ко мне.)

Я попытался выяснить у убитого горем супруга, о каких взятках идет речь в записке. Крюков клялся, что понятия не имеет. Мне показалось, что он был искренен. Его больше всего пугало, что с женой. А вдруг она что-нибудь с собой сделала? Основания для тревоги, как я понял, были нешуточные. И вообще вся эта история весьма настораживала.

Мы посоветовались с Крыловым, как быть. Майор предложил, чтобы этим делом занялся уголовный розыск, и вызвал двух сотрудников из городского управления – старшего оперуполномоченного капитана Линника и лейтенанта Гурко. Они уехали вместе с Крюковым, пообещав доложить мне о результатах своих действий.

Часа через два позвонил Линник и взволнованно сообщил, что приедет с известиями чрезвычайной важности.

– Крупная птица попала к нам в руки,– сказал капитан.

– Жду,– ответил я.

Через пятнадцать минут он уже входил в мой кабинет.

– Крюкова-таки пришла в милицию,– первым делом доложил старший оперуполномоченный уголовного розыска.– Правда, долго шла. Все не решалась, бродила по городу… А теперь разрешите по порядку…

Как следовало из его рассказа, из прокуратуры они первым делом направились на квартиру Крюковых, где застали сына Игоря. Юноша находился, как говорится, на грани помешательства. И уж за кого нужно было по-настоящему опасаться, так это за него. Оказывается, сегодня днем мать призналась сыну, что в университет он поступил за взятку. Рассказала она ему и то, что связалась с каким-то человеком, который обещал устроить им квартиру на Сиреневой набережной. Тоже за приличную мзду. И все это, по словам Валентины Павловны, вскрылось. Не помогли ни деньги, ни связи. И теперь ее ожидала тюрьма…

Игорь был потрясен. Он не помнил, как убежал из дома и где бродил.

Капитан Линник попытался выяснить у парня, кому именно мать давала взятки? Игорь сказал, что не знает. По его словам, Валентина Павловна последнее время имела какие-то дела с Ниной Мажаровой, племянницей их соседа.

Линник и Крюков решили поговорить с дантистом – благо, лишь перейти лестничную площадку.

Михаил Васильевич Мажаров ничего не мог сообщить о Нине и ее отношениях с Крюковой. Не знал. Но в это время приехала его родственница, Полина Семеновна, с просьбой одолжить на вечер столовые приборы для какого-то торжества, которое намечалось в общежитии у Мажаровой.

Вольская-Валуа решила, что Линник и Гурко (они были в штатском) – какое-то городское начальство, которое хочет торжественно приветствовать Виленского, и потому обрадовалась их желанию быть гостями Нины.

Поехали в общежитие. И Крюков тоже. По дороге Вольская-Валуа охотно рассказала о своей племяннице, о ее счастливой звезде – такого жениха отхватила! Когда Линник стал осторожно выспрашивать, как выглядит Виленский, бывшая наездница не жалела эпитетов, описывая будущего родственника.

– Вы не можете себе представить,– признался капитан,– я прямо ушам своим не поверил… Все сходилось! И внешние приметы, и способ действия… Ведь мы буквально позавчера получили ориентировку! А главное, этот самый Виленский «работал», как обычно, с напарником…

Под каким-то предлогом капитан остановил машину, сделал незаметный знак Гурко. Выйдя, они быстренько наметили план действий.