Рассказы и повести

– Я жертва недоразумения! – заявил Колесов чуть ли не с порога.

Я едва скрыл улыбку и переглянулся с капитаном: то же самое твердили Крюкова и Мажарова. И Ремизов…

Арестованному было предложено сесть.

– Официально заявляю,– продолжал он,– что не имею никакого отношения к этой скандальной истории! Какая-то мошенница, воспользовавшись моим честным именем…

– Ну, гражданин Колесов,– остановил я его,– насчет честного имени вы, прямо скажем, несколько преувеличили…

Услышав свое настоящее имя, арестованный вдруг словно обо что-то споткнулся, хотя и сидел на стуле. Лицо у него вытянулось, а слова застряли в горле. Однако Колесов быстро справился с собой и, видимо, моментально оценил обстановку.

– Честное слово,– улыбнулся он обаятельнейшей улыбкой.– Честное слово, гражданин прокурор, в данном случае я чист, как ангел. И хотите верьте, хотите нет – действительно жертва.– Он помолчал и печально добавил: – Любви…

– А по-моему, чего-то другого,– заметил я.

Действительно, когда мы до этого говорили с капитаном Линником, то не могли разобраться, почему лже-Виленский приехал к Мажаровой во второй раз: по сведениям из ориентировки, Колесов всегда, когда чувствовал опасность, умел быстро исчезнуть и никогда не возвращался на старое место.

Я попросил арестованного ответить на этот вопрос. На другие, естественно, тоже.

Колесов удобнее расположился на стуле, закинул ногу на ногу и одарил нас очередной улыбкой.

– Ну что ж, не буду осложнять вам работу,– сказал он и добавил: – И наши отношения… Надеюсь, моя откровенность будет принята во внимание…

И Колесов начал исповедоваться.

В Южноморске, как и в других городах, все шло по плану. С помощью своего «референта» Зайцева он вышел па «богатую» невесту. В заблуждение аферистов ввела квартира, в которой жила Нина, а также ее «шикарный» образ жизни – дорогие наряды, обеды, которые она задавала, и легкость в обращении со своими деньгами.

– Как же это вы обмишурились?– спросил я.– Стреляный воробей…

– Не могу понять,– искренне признался Колесов.– Стечение обстоятельств, гражданин прокурор… Этот местный любимец публики Ремизов подвел. Да и Зайцев оказался не на высоте, не навел справки…

Но разоблачить Мажарову помог невольно все-таки бывший солист ансамбля «Альбатрос». О том, что Нина «общежитская», Антону сообщила Вера, а Ремизов нечаянно обмолвился об этом Зайцеву.

Вот, видимо, почему Мажарова так не хотела сближения своей подруги с Антоном…

Узнав о «невесте» правду, Колесов с «референтом» поспешили покинуть Южноморск. Прихватив единственную на сей раз добычу – Нинино кольцо с рубинами.

– Мелковато, Колесов,– покачал головой Линник.– Забрали у девушки золотое кольцо с настоящими камнями, а подсунули фальшивое… Ведь Мажарова вас и поила, и кормила. Икоркой, балычком… Тратилась…

– Подумаешь, тратилась,– презрительно фыркнул арестованный.– Да я на нее истратился раз в пять больше! Рестораны, морские прогулки, походы на концерты!… В копеечку влетело!…

Впрочем, такие расходы, по словам Колесова, всегда неизбежны. Но они чаще окупаются. Обычно он покидал «возлюбленных» с хорошим кушем. Под видом расходов на покупку автомашины или для вступительного взноса в кооператив. Правда, иной раз выходило баш на баш, дебит равнялся кредиту. В этом случае «любовь» кончалась тогда, когда кончались у «невесты» деньги, как выразился брачный аферист…

После Южноморска для уголовной парочки наступила полоса неудач. В Архангельске Колесова и вовсе чуть не разоблачили на месте. А тут Зайцев случайно встретил на московском вокзале Антона Ремизова. Рассказ бывшего ресторанного певца о пачках купюр, которые он видел у Нины, опять сбил мошенников с толку. Тем более они сидели на мели…

– Вот я и решил снова посетить ваш город, чтобы помочь Мажаровой красиво и легко избавиться от презренных бумажек,– грустно сообщил Колесов.– Впервые изменил своему правилу: дважды не пить нектар из одного цветка… За что и поплатился…

Его огорчение выглядело весьма натурально.

Разъяснилось и то, каким образом аферист сумел окружить себя в Южноморске соответствующим антуражем. «Чайку» нанимал Зайцев… в съемочной группе столичной киностудии, приехавшей снимать фильм в соседний городок. Зайцев же, угостив в ресторане артистов, занятых в картине, попросил их посетить своего патрона. Те и заявились в гостиницу после очередного съемочного дня – в гриме и одежде своих героев. Вот откуда генерал, побежавший за спичками для Колесова, а также восточный шейх со слугой…

– Ну а почему вы назвались членом коллегии?– поинтересовался я.

– А я, гражданин прокурор, всегда был членом коллегии,– с улыбкой ответил Колесов.– Нет, я серьезно,– добавил мошенник уже без улыбки.– В школе – в редколлегии стенной газеты, в институте – тоже. Там,– он кивнул куда-то в сторону, но я понял, что он имеет в виду,– также бессменный член редколлегии газеты «К новой жизни». Все зеки да и начальники колоний плакали, читая мои стихи… Так что я, по существу, не врал…

Беседа с Колесовым затянулась до глубокого вечера.