Рассказы и повести

– Темнит Николай. Сказал, что его занесло в кювет, вот и ударился о переднее стекло. Он у меня шоферит.

– А может, это так и было?

– Да что вы! Отличить смогу, ушиб это или побои: как-никак – медработник. И еще. Сегодня в обеденный перерыв Николай подъехал ко мне в больницу на своем КрАЗе. Вижу, самосвал целехонький. И фары, и стекла…

– Так что же его сдерживает признаться, с кем дрался?

– Не хочет,– вздохнула Дорохина.– И вообще из него слова клещами надо вытягивать…

– И часто у вашего мужа случаются подобные инциденты? Я имею в виду, может, характер задиристый?

– У Николая? – протянула она, округлив глаза.– Да он мухи не обидит!

– Или дружки непутевые?

– Какие дружки? В Зорянске он чуть больше месяца живет. Чудом, можно сказать, увезла его из деревни…

Я попросил Дорохину подробнее рассказать о муже, о себе.

История ее – каких тысячи. Выросли в одном селе, закончили одну школу-восьмилетку. Николай пошел на курсы механизаторов. Аня – в медицинское училище в райцентре. Летом она приезжала в деревню, вместе встречали утреннюю зорьку. Зимой он ездил в город, ходили в кино, на танцы. Потом Николая призвали в армию.

Аня ждала Дорохина эти два длинные для нее года. Переехала в Зорянск и поступила работать медсестрой в нашу больницу. Местным ухажерам отказывала: милее Николая никого не было.

Прошлой осенью Дорохин демобилизовался. Сыграли свадьбу. На радость родне с обеих сторон: и жених и невеста с одной улицы, свои…

Но тут между молодыми возникла размолвка. Николай не хотел перебираться в город. И резон у пария имелся: колхоз давал новый дом со всеми удобствами, председатель был рад, что вернулся комбайнер – механизаторов не хватало. Раз такой почет, почему не трудиться на селе? Тем паче мила Николаю земля.

Заупрямилась Аня: что ей делать в деревне? Какое-никакое, а образование. Пусть все удобства, а жизнь-то крестьянская: огород надо заводить, птицу и другую живность. Отвыкла она от этого. Да и задумка была – учиться, чтобы стать врачом.

Короче, коса на камень нашла. Но, видать, в семье все-таки головой была Аня. Поработал Николай в колхозе, помотался на автобусе из деревни в Зорянск да обратно и решил перебраться в город. С работой помогла жена. По ее просьбе райком комсомола (Аня была членом райкома) направил его в автохозяйство № 3, считающееся лучшим в городе. Дорохина верила, что райкому не придется краснеть за своего протеже. Николай имел хорошую характеристику из колхоза, а в армии был отличником боевой и политической подготовки.

Он успел проработать немногим больше недели…

– Как вы думаете, кто все-таки его?– спросил я, когда Апя выговорилась.

– Не знаю, товарищ прокурор. Может, пригрозил кто Николаю? Я до пас в милиции была. Там говорят: укажите виновных, тогда будем разбираться. А я им: вы и так должны найти тех бандитов… Разве я не права?

– Значит, вы никого конкретно не подозреваете?

– Нет.

– А как же милиции искать, если ваш муж молчит, не хочет говорить, кто и при каких обстоятельствах избил его?

Дорохина пожала плечами и заявила:

– Это милиция должна всякую шпану ловить… Я вот была как-то на выступлении московского артиста. Он разные предметы отыскивает, мысли отгадывает… Он может, а у нас что, в милиции, таких специалистов нету?

Я тоже ходил на это представление. Артист Юрий Горный действительно творил чудеса. В мгновение ока возводил в куб предложенные из зала четырехзначные числа, мог в считанные секунды извлечь корень из длинного числа. Но наиболее сильное впечатление он произвел, когда демонстрировал умение отгадывать мысли. Например, попросил девушку из зрителей в его отсутствие спрягать куда-нибудь иголку, а потом с завязанными глазами точно указал ряд и место, на котором сидел человек (тоже из публики) со спрятанной в галстуке иголкой. Он мог также отгадать в книге те слова, которые (опять же в его отсутствие) загадали зрители…

Короче, в Дорохиной как-то странно уживались рассудительность и в то же время наивность. В чем нельзя было отказать ей, так это в искренности и почти детской правдивости.

Насколько я понял, она думала, что мы, то есть прокуратура и милиция, если захотим, можем все, даже отыскать обидчика (или обидчиков) ее мужа, не имея достаточных улик.

– Вот что,– сказал я, завершая беседу,– попросите, чтобы ваш муж зашел ко мне. Возможно, со мной он будет более откровенным. Мужчины могут скорее договориться между собой.

– Поговорите с ним, товарищ прокурор, поговорите,– ухватилась за эту мысль Дорохина.– А то знаете, что-то нехорошо у меня на душе…

Николай Дорохин зашел ко мне на следующий день.

Я видел, как возле прокуратуры остановился могучий КрАЗ, на радиаторе которого почему-то красовалась эмблема от легковой машины «Чайка». Из кабины вылез высокий нескладный парень в брезентовой куртке, кирзовых солдатских сапогах и в кроличьей ушанке. Он потоптался у машины, потом нерешительно вошел в подъезд.