Рассказы и повести

Когда Оболенцев попросил назвать стоимость колье, Виталий Васильевич задумался.

– Позволю заметить, Геннадий Андреевич,– сказал он спустя некоторое время,– что на этот вопрос ответить затруднительно… Когда мы жили в Ленинграде, мама показывала колье одному специалисту в Эрмитаже. Тогда он оценил его в двести тысяч. При этом оговорился: художественную и историческую ценность определить вообще невозможно… Но с тех пор сколько воды утекло! Цены на драгоценные металлы и камни повысились… Так что я даже приблизительно не могу назвать сумму…

На этом и расстались, договорившись, что в случае надобности следователь позвонит Карцеву.

Инспектор уголовного розыска лейтенант Жур вошел в кабинет Оболенцева с некоторым благоговением. Еще бы, следователь известен на все горуправление, а лейтенант в угрозыске – без году неделя. Если же быть точным – одиннадцать месяцев и восемнадцать дней. Работать с Оболенцевым Журу еще не приходилось. И вообще, много еще чего ему не приходилось. Но, как любил говорить подполковник Вдовин, поживешь – до всего доживешь…

– Разрешите, товарищ майор?– вытянулся на пороге комнаты лейтенант.

– Виктор Павлович Жур?– спокойно спросил следователь.

– Так точно, товарищ майор,– отчеканил инспектор.

Оболенцев жестом показал на стул, на котором только что сидел Карцев. Лейтенант сел.

«Совсем пацан»,– отметил про себя следователь.

И подумал: в помощь ему по делу о пропавшем колье дали Жура, наверное, потому, что начальник угрозыска посчитал дело не очень сложным. Есть ведь куда более опытные сыщики.

Но было что-то ободряющее в коренастой фигуре лейтенанта, в его веселом, пышущем здоровьем лице. Есть такие лица – с виду серьезный, а сразу понимаешь, что человек неунывающий, с огоньком и задором.

Инспектор смущался. Может быть, своей молодости, а может, ссадины на скуле.

– Производственная травма? – улыбнулся Оболенцев, имея в виду ссадину.

– Не-а,– мотнул головой лейтенант, еще больше смутившись, что травма, так сказать, посторонняя.– Вчера…

– В каком смысле?– не понял следователь.

– На штрафной площадке. Типичная подножка.

– А-а,– протянул следователь.– Форвард?

– Полузащитник,– ответил Жур.

Когда-то Оболенцев тоже любил погонять мяч. Впрочем, это было так давно…

– На чьей штрафной?– поинтересовался он.

– Противника. Сам бил пенальти.

– Ну и как?

– Нормальненько,– скромно сказал Жур.

Через несколько минут Геннадий Андреевич уже знал, что Виктору Павловичу двадцать четвертый год, что он успел отслужить в армии и окончить среднюю школу милиции.

После знакомства перешли к делу. Оболенцев рассказал о нем подробно, дал ознакомиться с описанием и рисунком колье, выполненными Карцевым.

– Рисунок я на время позаимствую, идет? – сказал лейтенант.– Размножим, разошлем вместе с ориентировкой.

– Берите,– кивнул следователь.

– Сразу видно, Карцев – мужик толковый,– продолжал инспектор.– Здорово расписал вещицу, и рисунок грамотный.

– В ориентировке следует указать, Виктор Павлович, чтобы с описанием и рисунком ознакомили ювелиров и работников скупок не только Южноморска,– посоветовал Оболенцев.

– Это само собой, товарищ майор,– сказал Жур.– Но вот что я думаю: вряд ли похититель понесет колье в скупку. Мы-то не дремлем…

– Бог его знает. Все может быть. Во всяком случае, возможно, предложит отдельно золото, платину, отдельно – камни. Какой-то шанс есть. Нельзя его упускать.

– Это точно.

– Вам следует заняться знакомыми матери Карцева. Пока мы только знаем о Расторгуевой.– Следователь написал на листочке ее адрес, сообщенный потерпевшим, и протянул инспектору угрозыска.– Не исключено, вы найдете и других.

– А у самой матери Карцева нельзя разузнать?

– Тут деликатное дело… Больна очень. Сын просил ничего не говорить о пропаже… Я сам звонил врачам. По их мнению, Карцевой осталось жить всего ничего. Может быть, дни. Или даже часы…

– Понятно,– кивнул Жур.

– Ну и поработайте с соседями Карцевых. Вдруг кто-то из них видел ту женщину с детьми. Может, удастся выудить более подробные приметы.

– Хорошо, Геннадий Андреевич,– ответил лейтенант.– Задача ясна: искать цыганку и колье.

– Точнее – искать вора и колье,– поправил его Оболенцев.– В общем, Виктор Павлович, ожидаю от вас гола…

– Постараемся, товарищ майор,– серьезно ответил инспектор.

В тот же день ориентировка о краже колье полетела по телетайпу по всей стране.

В тот же день инспектор угрозыска Жур посетил квартиру Расторгуевой. Соседи сообщили печальную весть: два месяца назад старушку похоронили.

Затем инспектор угрозыска появился во дворе дома Карцевых. Здание было новенькое, шестнадцатиэтажное, с одним подъездом. Находилось в самом центре, на Молодежном проспекте. На нем вечно фланировало множество прохожих – это была одна из торговых улиц Южноморска. Что-то вроде Калининского проспекта в Москве.

Сам дом, где проживали Карцевы, на улицу не выходил – располагался в глубине двора, в который можно было попасть с Молодежного проспекта через подворотню.