Рассказы и повести

– Если бы хранилось,– вздохнул Карцев.– Просто лежало в ящике трельяжа… Мамин уголок в комнате отгорожен занавеской. Там небольшой трельяж… Вот так.

– А другие драгоценности где находились?

– На маме.

– Понятно. Когда вы видели колье в последний раз?

– Накануне. То есть позавчера, двадцать четвертого мая… Мама просила принести фотографию отца. Она лежала в том самом ящичке трельяжа. Когда я брал фото, колье было на месте…

– У вас никого из гостей не было вечером двадцать четвертого или днем двадцать пятого?

Я задал этот вопрос и подумал, что это уже скорее дело следователя.

– До гостей ли мне, Захар Петрович,– печально ответил Виталий Васильевич.

– Понимаю вас,– сказал я.– Приметы той женщины и мальчика вы хорошо запомнили?

Выяснять так выяснять.

– В общем-то да,– неуверенно произнес Карцев и поправился:– Насколько можно было в той суматохе… Мне кажется, она похожа на цыганку. Жгучая брюнетка, одета довольно пестро… Мальчишка тоже смуглый, волосы кудрявые… Я все указал в заявлении.– Карцев положил мне на стол бумагу.– Здесь изложено подробно…

Он замолчал, ожидая, что я скажу.

– Ну что ж,– подвел я итог,– будем возбуждать уголовное дело… Плохо, правда, что вы не обратились в милицию еще вчера. Столько времени упустили…

– Понимаю, Захар Петрович, понимаю. Сам юрист, а так оплошал. Поверите, растерялся. Как обухом по голове! Все время думал только об одном – не дай бог, узнает мама… Такой удар убьет ее…

После ухода Карцева я прочел его заявление. Красивый, прямо-таки каллиграфический почерк. Я даже позавидовал ему: сам пишу небрежно.

Мысли свои Виталий Васильевич излагал сжато, выразительно. Это и понятно – богатая юридическая практика.

Прощаясь, Карцев просил поручить дело опытному следователю. Мне самому очень хотелось помочь этому человеку. Даже скорее – его матери. В ее состоянии такая потеря может иметь самые неприятные последствия.

И еще. Тут действительно требовался ас. Потому что квартирные кражи, особенно в большом городе, расследовать нелегко. Сложность усугублялась еще и тем, что Южноморск – курорт. Правда, пик прилива отдыхающих был еще впереди, но уже с апреля город начинали заполнять курортники. Организованные и «дикари».

Для майора милиции Геннадия Андреевича Оболенцева, следователя горуправления внутренних дел, кража у Карцева стала шестым делом, находящимся у него в производстве.

Майор Оболенцев находился в полной запарке. Но, в общем, он привык к этому. И все бы ничего, если бы не приближающиеся школьные каникулы. Надо отправлять в пионерлагерь дочку Катюшу и сына Тимошку.

Катюше исполнилось двенадцать. Девчонка тянулась вверх, как вьюн по весне. Прошлогодняя' одежда была явно не по росту. А это значит – придется побегать по магазинам, чтобы снарядить ее всем необходимым для лагеря. Да еще, видишь ли, подавай модные джинсы, майки с рисунком. Чтобы не хуже, чем у всех…

С Тимошкой тоже хлопот не оберешься. Сынишка окончил первый класс, в пионерлагерь ехал впервые. До этого летом отдыхал за городом со своим детсадом.

Жена Оболенцева умерла от родов, произведя на свет Тимофея. Долго не мог оправиться Геннадий Андреевич от этой потери. А когда боль утраты немного притупилась, встал вопрос: сможет ли он тянуть лямку по дому? Работа требовала от него много времени и сил. И девушка вроде у него подходящая появилась. Решил снова жениться. Однако так и остался вдовцом: невеста поставила условие – отдать Катюшу и Тимофея бабушке. Без детей Оболенцев не мог. Как бы ни было тяжело справляться, а без них жизнь просто невмоготу.

Вот и выучился он стряпать, стирать, даже шить. А постепенно и дочка становилась помощницей. Бегала за продуктами в магазин и на рынок, убиралась в доме, отводила брата в детсад, а теперь – в школу.

Забавнее всего было наблюдать, как сестра следила за учебой брата, проверяла домашние задания. Правда, педагог из нее получался неважный – уж больно нетерпеливая и несдержанная. Чуть что – недотепа, лентяй! Доводила Тимофея до слез. В отличие от Катюши он учился туго, но вовсе не оттого, что был лентяем. У мальчика был разбросанный характер. То одно нравится, то другое. Мог часами учить кота сидеть на задних лапах, забыв про арифметику и букварь. И был очень обидчив.

Геннадий Андреевич уже представлял себе, как в доме с отъездом детей поселится непривычная давящая тишина. Он гнал от себя эти мысли, понимая, как необходимо Катюше и Тимошке побегать, позагорать, подышать чистым воздухом.

По дороге в управление Оболенцев по привычке забежал в «Детский мир», в обувном отделе продавали кроссовки – давнюю мечту дочери. Но стоять в очереди не было времени. Проторчишь час-полтора, не меньше. А у Геннадия Андреевича была назначена встреча с потерпевшим Карцевым.

Тот действительно уже ждал следователя, неспешно и с достоинством прогуливаясь у кабинета Оболенцева.

Они поздоровались – были знакомы раньше. Геннадий Андреевич вел одно уголовное дело, по которому проходил работник кондитерской фабрики. Юрисконсульт еще тогда произвел на следователя самое благоприятное впечатление.