Рассказы к истории «Научи меня мечтать!»

— Я считаю, что это глупо, коль скоро у человека нет выбора, — уточнила миссис Дчжонс и продолжила. — Если человек всю жизнь сидит в кабинете, как ему указали, и даже не догадывается о том, что можно заниматься чем-то еще, когда ему попросту не с чем сравнить свое нынешнее занятие, — тогда глупо. Но Элрой уже имел возможность ловить бабочек и предпочел этому занятию сидение в кабинете. Он попробовал и то, и другое — и сделал добровольный выбор. Ведь вряд ли его кто-то заставил, да он бы и не дал: раньше, например, даже родители не могли отвлечь его от бабочек… Так почему?.. Может, ему просто НРАВИТСЯ сидеть в кабинете? Если человеку по-настоящему нравится его занятие, можно утверждать, что оно глупое?

— Ну не знаю, — нахмурилась Шерри. — Наверно, нельзя… но я не могу поверить, что он променял заседания Клуба на это… так… так это… не похоже на него… меняется… почему…

Шерри не закончила последнюю фразу и разревелась, уткнувшись в руку матери.

— И все равно, — сквозь слезы решительно выговорила она, — все равно… пусть меняются… эти его увлечения… все равно, он мой друг… и я знаю, сам он все такой же, как был. Мой лучший друг. Всегда. И мое отношение никогда не изменится.

***

Время шло.

Все так же тихо.

Шерри совсем перестала опаздывать в школу. Она очень боялась, что Элрой может прийти на занятия именно в день ее опоздания, когда ее не пустят в класс. И она делала все необходимое, чтобы исключить любую вероятность подобной ситуации. Каждый раз при входе в класс у нее от волнения и надежды замирало сердце — вдруг сегодня?.. Но Элрой все не приходил. Она старалась не смотреть на пустую парту и, чтобы хоть как-нибудь скоротать время до урока (а порой и самого урока тоже), доставала комикс и принималась за его изучение.

После занятий она продолжала читать комиксы в школьном подобии сада. Этот «зеленый»[10] уголок был слишком запущен, чтобы называться садом, но Шерри любила его именно таким. Она хорошо изучила его еще несколько лет назад — и все это время он оставался таким же диким, как был. Неизменным, привычным… родным. Именно тут она впервые увидела Элроя, здесь они проводили много времени в последующие три года… Шелест листвы и пение птиц действовали на нее умиротворяюще, а пестренькие венчики цветов, бесстрашно выглядывающие из густой темной травы, всегда поднимали настроение. И все-таки, даже тут ей было теперь одиноко.

Однажды, когда она была на дереве, ей даже показалось сквозь крону, что там внизу, над цветами, как и тогда, давно, склонился Элрой. Но прежде, чем она решилась выкрикнуть его имя, птица (конечно, это был не Элрой), сидевшая внизу, успела улететь.

Особенно грустно было видеть бабочек, которые, как и всегда, беззаботно порхали с цветка на цветок. Чем красивее встречались бабочки, тем больше расстраивалась Шерри.

«Жаль, Элрой не видит, — в очередной раз подумалось ей, когда мимо опять пролетела большая роскошная бабочка нового вида, не встречавшегося им раньше. — Как бы он обрадовался!»

В этот момент бабочка перестала порхать в тени кустов, неторопливо села на крупный освещенный солнцем цветок и кокетливо расправила крылышки, предоставляя Шерри возможность оценить их красоту во всем великолепии.

«Вот бы сюда сейчас Элроя с фотоаппаратом! Такой бы снимок устроил! До конца жизни гордился бы! — Шерри глаз не могла отвести… и вдруг громко хлопнула в ладоши, так что бабочка, возмущенная подобной дерзостью, упорхнула. Но Шерри даже не обратила внимания. Она уже пробиралась через кусты к калитке.

«Ну конечно! Я сама ее для него сниму!» — повторяла она про себя снова и снова по дороге домой, все больше воодушевляясь.

Несколько последующих дней бабочка, постоянно дразнившая Шерри до этого, и не думала появляться, но в конце концов Шерри удалось сделать несколько довольно симпатичных снимков.

«Конечно, не так, как получается у Элроя, — принялась оценивать собственную работу Шерри, разложив фотографии дома на столе, — но, по крайней мере, лучше, чем получилось бы у Объективчика[11]. Надеюсь, Элрой простит мне недочеты, выберет лучший и вклеит к себе в альбом… или даже вдруг все-таки найдет время и сам ее сфотографирует? Пока она тут — нельзя упускать возможность! Интересно, а на Земле такие есть?»

Шерри положила фотографии в конверт, щедро обклеила его всеми образцами имевшихся земных марок, тщательно заклеила, чтобы ни один снимок не выпал, и осторожно просунула в щелочку почтового ящика Макинтошей.

Элрой ничего не ответил.

«Ну ничего, нестрашно, — уверила себя же Шерри, когда ей стало ясно, что надеяться на ответ бесполезно. — Ну и что? Подумаешь, ответ! У него просто слишком много работы и слишком мало времени. Мы друзья, и он знает, что даже если не ответит мне, как отвечает всем этим административным, я не обижусь. Потому что я друг, я понимаю… наверно, лучше его лишний раз действительно пока не отвлекать…»