Рассказы к истории «Научи меня мечтать!»

А тот человек, который сейчас занимает должность первого заместителя Президента, не имеет к мистеру Макинтошу никакого отношения. Что у них может быть общего? Они никак не связаны друг с другом. Случайное совпадение фамилий, всего-то. Он так и говорит всегда всем своим знакомым. И давно уже называет его, если требуется, первым замом и только так. По фамилии его не стоит называть, чтобы не было путаницы, а по имени — это было бы очень странно действительно, потому что никто не называет посторонних людей по имени.

Мистер Макинтош собрался подняться в свой кабинет и тут только вспомнил, что так и не поднял лист бумаги, который уронил. Он посмотрел в сторону кресла, где осталась шкатулка, и решил, что никуда этот лист не денется и что он поднимет его как-нибудь потом.

Нет сына — нет проблем.

***

— Доброе утро, дорогая!

— Доброе, дорогой!

— Ты поздно вчера вернулась? Я не помню, как ты пришла…

— Да, милый. Ты уже спал, я решила тебя не будить… ах, дорогой, мне там так понравилось! Так не хотелось уезжать! Еще хотя бы денечек… такая она пусечка!

— Кто?

— Их маленькая! Пусечка-распусечка! Ножками топ-топ, глазками хлоп-хлоп! Какие у нее глазки, дорогой! Голубенькие! А волосики мягонькие, коричневые слегка, они говорят, темно русые. И, знаешь, прямо так здорово вьются — сильнее, чем у папы, но до кудряшек мамы далеко… послушные такие волосики! Я ее глажу по волосикам, а она мне: «Бабушка, останься! Не уезжай, баааабушка!»

— Ну и осталась бы, коли такие они хорошие…

— Я знаю — ты не отпустишь, даже если захочу. А я и не хочу, дорогой, ты сам знаешь, я тебя одного не оставлю.

— Оставила же.

— На два дня всего — и то вся извелась, как ты там. И зря разве? Посмотри на себя! Совсем плохо выглядишь! Ты, наверно, все два дня в доме просидел и не ел ничего… Ллойд, Ллойд, ну что же ты делаешь? — она укоризненно покачала головой и поставила перед ним тарелку с кашей. — Сколько прошло лет с тех пор, как ты последний раз разговаривал с Элроем? Ты ведь даже ни разу не видел их маленькую…

— Какое мне дело до ребенка первого зама? — буркнул мистер Макинтош.

Миссис Макинтош всплеснула руками:

— Опять за свое! Первый зам, первый зам!.. Она твоя внучка!

— Нет у меня никакой внучки!

— Нет есть! — упрямо закачала головой миссис Макинтош. — Еще как есть и еще какая хорошенькая! А уж как на тебя похожа, дорогой! Из всех нас она больше всего на тебя и похожа! Вылитый ты! Каждый раз как на нее посмотрю, так тут же о тебе и вспомню! Волосики, правда, у нее совсем не твои, и глазки голубые, но нос — нос точно твой. И ушки. Овал лица совсем как у тебя. А глазки может, конечно, и голубые, но разрез-то твой!

Мистер Макинтош ничего не ответил. Миссис Макинтош продолжала счастливо ворковать:

— А мама у нее, конечно, смешная ужасно... Такие они смешные, сил нет! Сели мы за праздничный стол, ждем только маму ее… ну ты знаешь, я говорю о самом начале, когда хозяйка угощает хозяина особым блюдом. Она там гремит-гремит на кухне, ойкает, но старается, сразу видно… выходит, наконец, с кастрюлей в руках, вся запыхавшаяся, и говорит: «А угадай-ка, что я приготовила! Что-то совершенно особенное и новое! Такого ты еще никогда не пробовал! Надеюсь, вкусно получилось!» Налила ему что-то в тарелку… Элрой ей кричит: «Да побольше, я ужасно голодный!», она еще подлила, а потом посмотрела в тарелку и как ахнет: «Ах! Ой! Я перепутала кастрюли и кинула перец не в ту! Ой, что получилось! Ой, посмотреть страшно! Не ешь, не ешь только!» и хочет забрать у него тарелку. А Элрой не отдает! Правильно делает, конечно, где ж видано, чтоб хозяин отказывался от особого блюда? Нет, говорит, хочу попробовать то, что получилось. Съел ложку — и вижу, еле-еле сдерживается, чтоб не выплюнуть. А она сидит, вся красная, виноватая такая: «Как же так? Я два месяца училась, так хорошо стало выходить, а тут перепутала…» А он ест дальше, тоже весь красный, и улыбается ей кое-как. Так тоже ничего, говорит. Она и повеселела. А он позеленел потом, сбегал куда-то — зато вернулся как новенький... Глупенькие, конечно, но смешные страшно! Угощения у нее, правда, простенькие, но он с таким удовольствием их уплетает, дорогой! С чего бы так — не знаю, он даже в детстве мои печеньки с мятой — ты помнишь такие, да? Они были его любимыми — как будто с меньшим удовольствием ел! — миссис Макинтош надулась, но ненадолго. — А вообще она милая. Мы с ней пошушукались потом на кухне, так что теперь ему еще вкуснее должно быть. Я же знаю, как он любит. Вот на следующий год и проверю... В любом случае, это лучше тех бесконечных бутербродов, которые он постоянно ел, когда жил один.

Миссис Макинтош замолчала. Ллойд так ничего и не сказал.