Рассказы Люси Синицыной. Старичок в клетчатых брюках

Тусклая электрическая лампочка еле освещала щербатые ступени, на стенах выступали мокрые пятна. Никаких звуков, кроме стуков собственного сердца, чуткое Павликино ухо не улавливало.

Один раз ему, правда, показалось, что кто-то зашевелился в самом низу, и он совершил гигантский прыжок вверх, сразу через десять ступенек, но тревога оказалась напрасной, и, поборов страх, Павлик принялся спускаться снова.

Отдадим ему должное – Павлик вёл себя как герой. Спуск его по незнакомой тёмной лестнице, где опасность подстерегала на каждом шагу, мог сравниться только с восхождением отважного альпиниста на сияющую вершину, когда с каждым шагом всё круче становится тропинка, всё чаще скатываются из-под ног камни, всё разрежённее становится воздух, и дышать всё труднее, и сердце колотится всё чаще, и кружится голова, и подгибаются колени, и только гордое сознание собственной отваги ведёт тебя вперёд.

И вдруг Павлик вздрогнул и остановился. На сей раз ему не показалось. Он отчётливо услышал какой-то тихий отдалённый звук.

Павлик стоял, вцепившись в деревянные перила, и напряжённо вглядывался в подвальную темноту. Сомнений не было. Он слышал плач.

Глава 5 Девочка на лестнице

Плач был тихий, тоненький. Где-то в глубине подвала плакал ребёнок.

Павлик окаменел, он стал само внимание, сам слух. Он сверлил глазами темноту. Пальцы, сжимающие перила, побелели.

Плач не унимался, стал даже громче. Кто-то горько всхлипывал в самом низу.

Но нет, погодите, внизу ли? Не ошибся ли Павлик? Да, совершенно определённо, плач доносился не снизу, из подвала, а, наоборот, сверху, с лестницы.

Кто же там плачет?

Павлик торопливо поднялся по лестнице и вот что увидел.

На деревянной лестничной ступеньке на втором этаже сидела и плакала какая-то девчонка. На вид девчонке можно было дать года четыре. Одета она была в полосатую коричневую пижаму, на ногах – огромные взрослые шлёпанцы. Щека у девчонки была перевязана толстой косынкой, из-под косынки выбивалась вата.

Одной рукой девчонка размазывала по лицу слёзы, другой прижимала к себе тощего рыжеватого котёнка. Котёнок глядел мутными глазами и тоненько пищал.

– Ты чего здесь сидишь? – спросил Павлик, с удивлением оглядывая зарёванную девчонку, ободранного котёнка и мусорное ведро, возле которого валялись картофельные очистки.

Девочка перестала реветь, уставилась на Павлика круглыми, как пуговицы, глазами, а потом заревела снова:

– Я дверь закры-ы-ла…

– А ты постучи, тебе откроют!

– Не откро-о-ют… Мама на работу ушла, а папа тоже на рабо-о-те.

– Что же они тебя одну бросили?

– Они не бро-о-осили. Мама дома была, а ей по телефону позвонили, что у неё аравия на работе. Вот она и ушла-а-а…

– Какая ещё аравия? Авария, что ли?

– Да-а-а.

– Ну хорошо, а как ты на лестнице-то очутилась?

– Тут котёночек мяукал, я на него посмотреть вышла, а дверь наша закры-ы-лась.

– А почему у тебя щека перевязана?

– Потому что у меня сви-и-ин-ка, – сказала девчонка и заревела ещё сильнее.

– Тише! – испугался Павлик, сообразив, что она разгонит своим рёвом тех, в подвале. – Хватит реветь! Давай лучше соседям позвоним!

Павлик позвонил к соседям, но за дверью царила полная тишина.

– Бабушка Валя не слышит, она глуха-а-я, – сказала девчонка.

– А на первом этаже?

– А там все на работе, а дядя Игорь в институ-у-т ушёл… Дедушка, возьми меня с собой, мне тут стра-а-шно!

Этого ещё не хватало!

– Что ты! – затряс головой Павлик. – Куда я тебя возьму? Я занят, мне идти надо.

– У-у-у! – заревела девчонка. – Я с тобой пойду-y-y… Ты хоро-о-ший…

– Да куда ты со мной пойдёшь? – испугался Павлик. – Я опасным делом занят! Разбойников ловлю, понимаешь? – И прошептал свистящим шёпотом, кивнув на подвал: – Тут у вас внизу разбойники живут!

Этого говорить не стоило. Павлик понял, что совершил ошибку. Девчонка подняла такой рёв, что стёкла задребезжали в раме, а котёнок стал вырываться из её рук.

– Тише! Тише! – замахал руками Павлик. – Я пошутил!

Но девчонка уже вцепилась в его рукав мёртвой хваткой…

– А-а-а! – громко ревела она. – Я бою-у-сь!

– Тссс! – Павлик зажал девчонке рот и горячо зашептал в самое ухо: – Ну что ты ревёшь? Как не стыдно! Ты уже большая! Ну ладно, ладно, я отведу тебя к себе домой, так уж и быть! Но только ты подожди меня немного, всего часик! Я скоро вернусь, поняла?

– Не хочу-у-у! Не уходи-и-и! Я разбойников бою-у-сь!

Эх! Павлик с досады крякнул, как утка.

Делать было нечего. Придётся тащить девчонку домой. Не оставлять же её, в самом деле, одну на грязной лестнице, да ещё со свинкой, да ещё в соседстве с подозрительным подвалом!

И надо же такому случиться: в самую решительную минуту, когда вот-вот и стало бы ясно, что за люди, с какой целью собрались там, внизу!

«Ну ничего, ещё не всё потеряно, – сказал себе Павлик. – Слетаю, как ветер, домой, и обратно!»

– Ладно уж, пошли, – сказал он девчонке. – Только ты мой свитер надень. Кто же это в пижамах по улицам разгуливает?

Девчонка сразу перестала реветь, напялила на себя задом наперёд Павликин свитер, протянула Павлику мокрую ладонь, и оба стали спускаться по лестнице.