Рассказы Люси Синицыной. Старичок в клетчатых брюках

Отсюда открывался прекрасный вид прямо в нужное Павлику окно. Шторы были распахнуты, на столе горела настольная лампа с красным абажуром.

Павлик стал на колени и поднял к глазам бинокль.

Низко склонилась над столом русая девушкина макушка. Прямые волосы свешивались по бокам строгого, сосредоточенного лица и почти доставали до сетки бесчисленных линий, начерченных на белом листе бумаги.

Крупные, красивые, чётко нарисованные буквы так и запрыгали перед окулярами театрального бинокля.

Наверху на листе было написано всего два слова, одно короткое, другое очень длинное.

– «Проект…» – прочёл Павлик по буквам первое.

Ого! Проект!

Павлик в сильнейшем волнении заёрзал на коленках.

– Проект! План, значит? Она чертит план! Постой-ка, а план чего? Какой план?

Он снова поднял к глазам бинокль и стал читать дальше.

– «Проект ЦНИИ…» Чего? Что там написано такое? «ЦНИИ… Строй… ремонт…»

Но тут он запутался и стал читать снова:

– «Цниистройматремонтпром…»

Слово не кончалось. Оно было бесконечное. Непонятное и таинственное, оно тянулось через весь верх белого листа, и, как ни пытался прочесть его Павлик, ничего не получалось. Он запутывался.

– Ф-фу! – Павлик провёл рукой по вспотевшему лбу. – Что же оно значит и как оно, в конце концов, звучит?

Глава 6 «Зачем ты мучаешь кошку?!!»

А внизу, на земле, тем временем происходило вот что.

Чёрная дворняжка спугнула с забора толстого белого кота и, как борзая за зайцем, понеслась за ним через весь двор.

Тимофей (а это был он), обезумев от страха, нёсся перед носом дворняжки.

Вон он подбежал к сараю, у которого на лавочке мирно беседовали тётя Катя и Дмитрий Ферапонтович Волков, со всего маху прыгнул на товарища Волкова, перескочил с него на ствол рябины и стал карабкаться наверх.

– Ах! – громко воскликнул Светкин дядя, но его вскрик был перекрыт оглушительным лаем собаки.

Дворняжка осатанело кидалась на ствол, лаяла и даже кусала с досады рябиновую кору.

– Товарищи, чья это собака?! – вскочил Светкин дядя. – Почему без намордника?! Уберите её! Она бешеная!

Пока он произносил эти слова, Тимофей добрался до верхней ветки рябины и, увидав рядом, на крыше, хозяина, издал жуткий, холодящий душу вопль.

– Что здесь происходит?! – не на шутку рассердился Дмитрий Ферапонтович. – Куда смотрит общественность? Кошмар какой-то! Развели, понимаете ли, беспризорную живность!..

Но тут дворняжка взревела вовсе уж не собачьим голосом и, видно потеряв терпение, вскочила на ствол всеми четырьмя ногами.

Тимофей большими глазами поглядел вниз, потом с мольбой взглянул на Павлика и, ища спасения, прыгнул с рябины прямо хозяину на грудь!

От неожиданности Павлик ахнул и выронил бинокль.

Следуя законам тяготения, бинокль стал падать вниз.

– Это возмути… – произнёс Дмитрий Ферапонтович, но тут бинокль, отражая в окулярах нежно-зелёные узорчатые листья рябины, упал ему на голову.

Дмитрий Ферапонтович закрыл глаза и бухнулся на лавку.

– Караул! – не разобравшись, на весь двор завопила лифтёрша тётя Катя.

Услыхав тёти Катин крик, Лена (так звали девушку) вскочила из-за письменного стола и бросилась к окну. Она перевесилась через подоконник и стала глядеть вниз, но тут рядом с ней, совсем близко, раздался жалобный кошачий вой.

Прямо перед собой Лена увидела на крыше сарая мальчишескую фигуру, сжимающую в руках белую кошку.

– Что ты делаешь?! Сейчас же отпусти животное! – заволновалась Лена. – Бессовестный мальчишка! Зачем ты мучаешь кошку?!

– Я не мучаю, – сказал тонким голосом мальчишка. – Это он меня мучает, царапается, как чёрт!

Павлик попытался отодрать от себя дрожащего крупной дрожью кота, но Тимофей не выпустил хозяина из своих цепких объятий и только взвыл и вовсе уж дурным голосом.

– Гадкий, гадкий мальчишка! Если ты не прекратишь издеваться над кошкой, я позову соседей!

И в эту минуту под окнами раздался пронзительный крик тёти Кати:

– Граждане добрые! Митрию Ферапонтычу голову проломили!

Глава 7 Волнение под деревом

Во дворе дома № 15 под большим раскидистым деревом колыхалась толпа. Посреди толпы, на зелёной скамейке, в коричневой вязаной жилетке с оленями лежал Дмитрий Ферапонтович Волков. Племянница Светка прикладывала к его лбу платок, смоченный «Тройным» одеколоном, Лена обмахивала его соломенной шляпой, лифтёрша тётя Катя трясла над ним чёрным биноклем.

– Люди добрые! – оглашала воздух тётя Катя. – Глядите, чего на нашего Митрия Ферапонтыча сверху кинули.

– Кто? Кто кинул? – волновалась толпа.

– Вон он, разбойник! – грозила кулаком тётя Катя. – На крыше сидит! Был бы тут Вовка-внук, он бы ему показал, как на крыши влезать да над людьми измываться!

На балконы спешно выбегали люди.

– А зачем он туда залез?

– В окна подглядывал, охальник!

– Снять его оттуда! Стащить! Хулиганьё! Вот молодёжь пошла! Куда школа смотрит?

Пять человек во главе с Андреем бросились на крышу сарая, и вскоре, к великому ужасу стоявшей на балконе Марины Сергеевны, бледный Павлик Помидоров вместе с горячо обнимавшим его котом был спущен на землю.

Глава 8 Запись девятая

19 июня.