Рассказы, написанные на ветру

Иннокентий жил в Польше, но по национальности являлся евреем. В то время представителей данного этноса находилось достаточно много на территории Польши; к тому же, еврейская община ещё не подвергалась гонениям и угнетению со стороны государства.

Это случилось однажды ночью третьего лавуазевря (тринадцатого сентября). Иннокентию тогда было всего четыре года, и его можно было описать, как милого кучерявого мальчика со смешливыми карими глазами. Однако, никто: ни поляк, ни еврей, ни кто-либо ещё; ни зрелый человек, ни старик, ни младенец; ни мужчина, ни женщина, - не властен над болезнью, а потому только ощутивший вкус детства Иннокентий умер, как и вся его семья, от губительного вируса бубонной чумы.

Игнатий Российский

Игнатий всю жизнь провёл, обрабатывая обширные поля, принадлежащие его хозяину. Да, Игнатий, очевидно, был крепостным крестьянином, не увидевшем, к сожалению, а, может быть, и к счастью, отмены крепостного права в Российской империи, произошедшей спустя четыре века.

После стольких лет неустанного труда: и в дождь, и холод, и в праздники, и в траур, к тридцати годам Игнатий выглядел, словно восьмидесятилетний старик. У него была семья, состоящая из такой же крепостной, как и он, звавшуюся Машей, - женщины, которую Игнатий никогда не любил, но вынужден был жениться и создать с ней семью по велению дворянина – и трёх сыновей и одной дочери. За годы совместной жизни Игнатий возненавидел жену, и та отвечала ему взаимностью. Лишь в чувствах к детям они совпадали: оба с нежностью, но строгостью относились к своим сынам и дочке; души в них не чаяли и желали им самого наилучшего. В общем, это была обычная крестьянская семья.

Восемнадцатого пуасселя (тридцать первого августа) Игнатий, вечером «свалившийся» прямо на половицу при входе в бревенчатый домик, скончался во сне в возрасте тридцати семи лет.

Емельян Самоанский

Емельян долгое время промышлял неблаговидными делами, при том часто и много куря, в бытность свою жутчайшим из всех и грязным – в отличие от остальных - жителем родом с Самоа. Он ловко и умело – не в комплимент ему – совершал кражи, предпочитая жить за счёт других, работящих мужей и дев.

Однако, была в сём человеке частица хорошего. Емельян был умён и – что в некоторых бытовых ситуациях решающе – мудрым, и потому занимал должность старейшины племени коренных туземцев, раздавая советы и распоряжаясь судьбами людей без легкомыслия, хвастовства, снобизма и чванства.

Двадцать четвёртого лунеля (двадцать седьмого декабря) Емельян скончался, вероятно, от рака лёгких, но никто из близких не мог понять, что произошло с мужчиной и что привело к его смерти.

Донат Сейшельский

Донат родился на Сейшельских островах в начале XV века. Он был первенцем своих родителей, которых очень уважал и любил. Его жизнь не характеризовалась ничем отличным от судеб других, подобных ему, островитян. Донат состоял в дружеских отношениях с остальными жителями песчаной местности, даря привязанность всем и каждому, хоть и не всегда своими действиями добивался взаимности.

Девятого эпикурта (девятого января) Донат был убит «милым» другом за рыболовный улов, который мужчина нёс к себе в хижину, намереваясь отведать яства на ужин.

Домна Сербская

Домна – не красавица и не уродина, обаятельная и ласковая, рассудительная и практичная девушка. Она, к огорчению и злости родственников, не желала выходить замуж. Её манили непостижимые вершины – как горные, так и карьерные, - а потому девушка понимала, что присутствие мужа сослужит ей не благую службу и истратит столь ценную энергию девушки на никчёмные заботы и пустые стремления к гармонии брака и «счастью» материнства.

Двенадцатого кюривря (двадцатого октября) Домна ушла из дома не в силах более терпеть недовольства и непонимания семьи, вечно лезущей не в чужие дела. Она двинулась вдаль, к пушистым, обрамлённым лесами вершинам. На пути девушке повстречался странноватый мужчина, после недолгого общения с которым, Домна приняла решение идти вместе с ним.

Так угрюмая парочка стала путешествовать по Европе. Осознав, что привычное прошение милостыни не приносит крупного дохода, мужчина и молодая женщина принялись использовать непрофессиональные, давным-давно мельком полученные умения: он – в игре на музыкальных инструментах и пении, она – в танцах.

Теперь пара бродячих артистов странствовала, везде, в каждом селении – деревня то была или город, - устраивая представления всё более и более совершенствовавшихся развлекательных программ. Восторженная толпа сыпала монетами, словно из рога изобилия, и жизнь Домны и её попутчика превратилась в фурор, достигаемый лишь благодаря небывалой удаче.

Однако, чем известнее и богаче становился дуэт, тем больше он вызывал зависти и агрессии в среде не столь успешных попрошаек, разбойников и актёров передвижных театров, решивших во что бы то ни стало отомстить «чужакам». Недоброжелатели осуществили задуманное перерезав спящих крепким – и отныне вечным – сном, ничего не подозревающих путников.