Рассказы ночной стражи

Забыв о первом министре, я смотрел в дальний конец улицы. Участок перед конюшнями был освещён едва ли не так же ярко, как площадь перед нами. Даже отсюда я хорошо видел самураев, садящихся на коней. Вот слуги подали им луки…

Отмашка!

Во второй раз я уже знал, чего ожидать. Несмотря на это, первый же лучник привёл меня в восторг. Все три стрелы с лязгом и звоном ударили в доспех. Все три остались торчать в узкой щели под козырьком шлема. Будь в доспехе живой воин, две стрелы вошли бы ему в глаза, а третья — в переносицу.

Невероятное мастерство!

После этого деревяшки, разлетаясь с громким треском, не произвели на меня прежнего впечатления.

Интересно, чем удивит меня третий заезд?

3. «Все, кто верен клану Ода…»

Кто у нас следующий?

Наряды стрелков великолепны. Лиловое с золотом, молодая трава с серебряными лилиями, запёкшаяся кровь с чёрным шитьём. При таком освещении цвета выглядят иначе, чем днём, но я всё равно узнаю́ всадников. Это три гордеца, которые не удостоили меня и взгляда, когда я впервые встретил их на улице Фукугахамы.

И флажки над ними прежние, с неизвестными мне гербами.

И мечи за поясами.

Самураи один за другим уже бросают лошадей в галоп, когда я понимаю, что мне показалось неестественным в этих мечах. Рукояти их торчат в другую сторону, нежели у меня, инспектора или Ивамото Камбуна. Я правша, инспектор и Камбун — тоже. Следовательно…

Стрелки́ приближаются.

Луки они держат в правых руках. Тетивы натягивают левыми.

Три стрелка-левши. Мишени по левую руку от дорожки. Помост — по правую. «С вашего позволения, я отлучусь. Отдам распоряжения мастеру-ханабиси…» Пустует место министра Фудзивары. Корзина со стрелами. Острые вперемешку с тупыми. Разное оперение: красное, белое. Каких стрел больше? «Отчего же вы не взяли с собой вашего прелестного сына? Раньше вы брали его в деревни, подобные Фукугахаме…»

В следующий миг я совершаю неслыханную дерзость, немыслимую глупость. Это будет стоить мне жизни сейчас, если я прав, или потом, если я ошибся.

— Защищайте сёгуна! — кричу я.

И в прыжке сбиваю господина Кацунагу на помост, закрывая его своим телом.

Телохранители сёгуна если и запоздали, то самую малость. Один уже хватал меня за шиворот, когда его поразила стрела. Могучее тело рушится на нас с сёгуном, бьётся в агонии. Сёгун что-то кричит, дёргается, как рыба на берегу, но выбраться из-под меня ему не под силу. А я не могу выбраться из-под двух громадин, потому что к первому телохранителю присоединился второй.

Оба лежат без движения, служа нам щитом. Это кстати, потому что стрелы сыплются градом. Я слышу, как они вонзаются в трупы, вспарывают одежду и бесчувственную плоть.

Страх сковал меня. Вдруг жадное остриё найдёт младшего дознавателя Рэйдена? Проникнет в случайную щель? Или того хуже, тяжеленный щит из мертвецов сломает мне хребет?

— Скорее! Берегите его светлость!

Я дышу полной грудью. Тяжесть исчезла, в свете фонарей я вижу инспектора Куросаву. В каждой руке он держит по мёртвому телохранителю, закрывая их телами сёгуна, а значит, и меня.

Я сказал: стрелы сыплются градом? Я ошибся. Страх, как известно, рождает чёрных чертей. Луки с колчанами только у конных убийц. Длинный лук в толпе зрителей вызвал бы недоумение, а следом — подозрение, так что стреляют, не покидая сёдел, лишь эти трое. Ну, может, ещё кто-то, прячущийся между домами или на крышах. Большое расстояние, вечерние сумерки и скверное освещение сводят их стрельбу на нет.

Всадники опустошили колчаны. Надо ловить момент, пока им не поднесли новые. Будь я заговорщиком, позаботился бы о запасе стрел.

— Боги не терпят измены!

Кто это кричит? Ага, господин Сэки. Хвала небесам, старший дознаватель жив.

— Corijo tu! Besa mi culo[76]!

И Рикарду-доно жив. Я вижу, как блестит сталь его клинков, расчищая место вокруг молодого ворона. Куда он пробивается? К нам? Ну да, Фирибу-доно — его господин, капитан корабля, а Фирибу-доно здесь, на помосте.

Наверное, боги и впрямь разгневались. Ещё бы! Дорожка для скачек посвящена им, а её взяли и использовали для такого постыдного дела, как покушение на господина. Вечер и суматоха не позволяют увидеть, быстро ли сбежались тучи, но дождь полил как из ведра. Налетает ветер, усиливается, срывает фонари и швыряет их друг в друга. Если раньше пламя факелов напоминало цельные, вытянутые к небу лоскуты ткани, то сейчас оно превращается в рваную дерюгу. Каждый третий факел гаснет, темнота отвоёвывает большие участки пространства.

Темнота кипит, ярится пеной.

— За мной! — ревёт инспектор. — Следуйте за мной!

Он поднимает мертвецов и швыряет вниз, в группу вооружённых людей, пробивающихся к помосту. В Фукугахаме вооружены все, но эти мерзавцы успели обнажить свои мечи с недвусмысленными намерениями.

— Шевелитесь! Все, кто верен клану Ода, сюда!