Рассказы ночной стражи

— Тёртой редьки?

— Хватит! Мы что, княжеского рода?

И добавил громко, чтобы услышал и я, и разносчик:

— Для человека низкого ранга является большой ошибкой иметь жену и детей…

Цитата, наверное. Мудрость древних. Не мог же он так думать, в самом деле! Он хоть и отец, а всё-таки бабушка.

Когда я отнёс еду в дом и снабдил матушку растопкой, отец всё ещё стоял у колодца. Меня ждёт, понял я. Хочет поговорить с глазу на глаз.

— Безликого убили, — без обиняков сообщил он, хмурясь. — Сегодня ночью.

Я похолодел. Да, зимой похолодел, на морозе. Чуть в ледышку не обратился.

— Мигеру?!

— Цел твой Мигеру, в сарае сидит. Мог бы, кстати, дров нарубить, раз слуга. Другой безликий, чужой. Мы во время обхода на труп наткнулись. Я Икэду в правительственный квартал отправил, с запиской для вашей службы. Просил выяснить, а дальше как получится.

— Что выяснить? Что получится?

Отпустило. Ф-фух, не Мигеру. До остальных каонай мне дела не было.

— Скажут, ваш мертвец или не ваш.

— В смысле?

— Не из кандидатов ли в слуги?

— А-а… Я сам выясню.

Выяснять не понадобилось. Когда после завтрака я вышел из дому, у забора уже приплясывал мальчишка-посыльный. В записке, которую он принёс, секретарь Окада уведомлял моего отца, что убитый каонай не имеет отношения к службе Карпа-и-Дракона.

3. «Да, младший господин!»

— Ваш слуга делает успехи.

Старший писец Шиничи был в хорошем настроении. Когда такое случалось, он всегда подшучивал над Мигеру — я это давно заметил.

— Рад слышать, Шиничи-сан. И каковы они, позвольте узнать?

В кладовке, куда Мигеру отправился за жаровней и запасом угля, воцарилась тишина. Похоже, каонай навострил уши.

— Успехи? О, они потрясают воображение! Он уже пишет быстрее ползущей улитки! Уверен, скоро его варварское перо сможет догнать черепаху. Кстати, ошибок он теперь делает не больше, чем Хитроумный Морио.

Все засмеялись. Я тоже рассмеялся за компанию, хотя понятия не имел, кто этот Хитроумный Морио. Писцы поминали его не впервые, при этом они всякий раз веселились от души. А я стеснялся спросить, о ком речь, и чем этот Морио знаменит.

Подозреваю, тем, что дурак редкостный.

— Вы слишком добры к моему слуге, Шиничи-сан. Вот бы устроить состязания в каллиграфии между ним и Хитроумным Морио…

Мои слова потонули в дружном хохоте.

— Состязания! — стонал от смеха молодой Макото.

— В кха-кха-кхалиграфии! — толстяк Ринджи аж закашлялся.

— С Хитроумным Морио!

— Эту шутку надо запомнить!

— Да вы острослов, Рэйден-сан!

— Весельчак!

Кажется, я прославился.

— Рад, что доставил вам удовольствие. Боюсь, теперь мне пора заняться делами.

— Разумеется, Рэйден-сан!

— Удачного вам дня!

Спрошу про Морио у архивариуса Фудо. Иначе скоро пойдут байки про Хитроумного Рэйдена.

В коридоре я столкнулся с дознавателем Куродой. Ответив на мой поклон, он вихрем унёсся прочь в сопровождении своего слуги-каонай. Из-за двери дознавателя Исибаси доносились голоса: один — строгий и властный, другой — растерянный и заискивающий. Похоже, там шёл допрос. Все делом заняты, один младший дознаватель Рэйден…

Мигеру разжёг жаровню в моём кабинете и вернулся к писцам — догонять черепаху. Я развернул третий из дюжины свитков, выданных мне Фудо: два я уже успел прочесть. Что тут у нас?

«Архив управления службы Карпа-и-Дракона в городе Акаяме. Нетипичные случаи фуккацу. Только для дознавателей».

Укутав ноги казённым одеялом — двойные носки не спасают от холода, если сидеть без движения — я придвинул жаровню поближе и принялся за чтение. Фудо советовал представлять себя на месте дознавателя, который вёл дело. Сопоставлять факты, делать выводы, прикидывать свои дальнейшие действия — и лишь потом читать дальше, узнавая, что в итоге выяснилось.

В первых двух делах я не преуспел. Окажись я на месте дознавателя, я бы их с треском провалил.

* * *

Красный Óни[4] метнулся в сторону с такой резкостью, что я на миг потерял его из виду. Вслепую отмахнулся малой плетью, развернулся — и запястье левой руки обожгло как огнём. Когда бы не перчатка из толстой кожи, я бы не удержал рукоять. Моя большая плеть с басовитым гулом ударила вдогон, завершая круг, но Красный Óни снова увернулся. Настоящий демон, и тот, наверное, двигался бы не так быстро. Прорези маски сужали обзор, я едва успевал за ним следить.

Случалось, что и не успевал.

С отчаянностью самоубийцы я завертел «ветви ивы». Красный Óни отступил, не ввязываясь в грубую схватку, скользящим шагом двинулся по кругу. Он вынуждал меня всё время поворачиваться, не позволял броситься в атаку. Я уже знал: там, куда я устремлюсь, его не окажется. Ладно, будем махать в перехлёст — у моей ивы ветви гибкие, к стволу так запросто не прорваться.

Шаг. Поворот.