Рассказы о Бааль-Шем-Тове

Один раз не было у него денег на то, чтобы встретить субботу. В канун субботы пошел в час утренней стражи к одному человеку, стукнул тому в окно и сказал ему: «Нужно мне на то, чтобы встретить субботу». И сразу же ушел. Тотчас встал тот человек с постели и вышел вон посмотреть, кто стучал ему в окно. Побежал за Бештом, догнал и сказал ему: «Если нужны тебе деньги на все, что потребно для встречи субботы, отчего же ты убежал, а не подождал, пока дам тебе?» А тот человек не знал, что Бешт перед ним, потому что никогда его не видел. Сказал ему Бешт: «От начала мира, когда рождается человек, заработок и пропитание его рождаются с ним. Только вот по грехам своим должен человек в поте лица добывать пропитание. Есть люди, пропитание которых в доме их, а есть такие, кто вдали от дома должны искать свой хлеб. Мне же, по делам моим, великий труд не потребен, а довольно и малого поступка. И как я сделал, что положено мне для пропитания моего, то, конечно, поможет мне Господь, благословен Он. И не важно мне, дашь ты мне или нет».

(Диврей Йехезкель, раздел Вайешев)

Не ради корысти

Однажды перед праздником Песах был он крайне стеснен в средствах. И пришла к нему бездетная женщина, дабы помолился за нее, чтобы она родила. И в изобилии принесла ему все, что только потребно для Песаха. И простер над ней Бешт всю святую душу свою и поклялся ей, что родит она сына. А та женщина поистине была бесплодной. Услышал Бешт голос, сказавший, что не будет у него удела в грядущем мире, ибо обеспокоил он Творца своего. Великую радость почувствовал и сказал: «Ныне смогу я служить Создателю моему воистину полным сердцем, без мысли об уделе своем в мире грядущем». И тем, что взялся служить Создателю служением истинным, – исправил все. И сказал ему Ахия Шилониянин[43], что случай этот был дан ему в испытание.

(Ноцар хесед, раздел 4; Дерех эмуна у-маасе рав, с. 80; Кеѓаль хасидим ѓе-хадаш, 16)

Однажды Бешт пошел со своим сыном, рабби Цви, когда тот еще был отроком, поприветствовать городского раввина. Осмотрелся рабби Цви и заметил там множество серебряной утвари. Выходя, сказал Бешт сыну: «Ты, верно, завидуешь, потому что у отца твоего нет серебряной утвари. Но если бы у отца твоего были деньги на серебряную посуду, он бы на них обеспечивал пропитанием бедных, а оставшиеся раздавал бы на милостыню».

(Шивхей ѓа-Бешт, 97)

Его служение и изучение Торы

Углубленная молитва

В те дни был там один ученый человек и великий знаток Торы, имя его – рабби Зеэв, глава суда того места. Он изучал пути и обычаи Бешта, да будет благословенна его память, чтобы познать корень всякой вещи. И было в святой день субботний, в начале послеполуденной молитвы – минхи – должен был Бешт встать перед ковчегом, пока день еще не пошел на убыль, ибо, как известно, час этот – время исправления душ, одни уходят, другие приходят. А Бешт, да будет благословенна его память, обыкновенно оставался за чтением молитвы Шмоне эсре[44] около четырех часов. И великое зло брало рабби Зеэва из-за этого, ибо он не верил, что человек может, стоя на ногах, проникновенно молиться так долго, тогда как у него самого и у всего народа Израиля это занимает не больше чем пять минут или около того. И сказал себе: «Кто знает, чем этот занят сейчас». И встал, и подошел, и приподнял талит, открыв лицо Бешта. Когда же увидел лицо Бешта, да будет благословенна его память, лишился чувств и был близок к смерти, так что врачи лишь великими усилиями привели его в чувство, и душа отчасти возвратилась к нему, и болел он месяца три. И поведал всему народу, что было с ним, что он знал всегда Бешта, да будет благословенна его память, как человека с твердым взглядом и ясными глазами и румяным лицом, а тут увидел его словно мертвым, чья душа отлетела, с глазами, выпучившимися и истекающими влагой. Также и тело его все было как истукан без единого движения, потому-то и обуял его великий страх, и он упал замертво. С тех пор дал себе зарок слушаться Бешта и склонять пред ним голову, ибо весьма грозен человек Божий Бешт, благословенна память его. Да будут его заслуги защитой нам и всему Израилю, амен*.

(Кеѓаль хасидим, лист 4:72)

Во время молитвы

Говорил наш святой учитель рабби Гершон из Кут[45] учителю нашему, своему зятю Рибашу[46], когда еще не знал ступени [величия] его: «Пока ты молишься и слова молитвы облекают тебя, пока ты осознаешь и слышишь, еще не проник ты в глубинную суть молитвы, но остаешься на ступени, [о которой сказано]: “Души во мне не стало, когда он говорил”»[47]. И правду рек рабби Нахман, что, когда еще отроком заглядывал под талит учителя нашего, пока тот молился, и видел его лицо – оно менялось каждый миг, мгновение горело, как светоч огненный, еще мгновение – и становилось, как снег, каждый миг менялся его цвет.