Рассказы о литературном институте

Стали влюбленные по коридору в обнимку ходить, не скрывая своего счастья... Так белорус с нее пылинки сдувал. Все никак наглядеться на нее не мог. Но самое смешное, или глупое, потом произошло. Белорус на ней женился! Дождался, пока она закончила институт, получила диплом, и укатил с ней во Вьетнам! Вот что любовь делает. А может, это и не любовь была, а что-то другое? Но бросил он ради нее и Белоруссию, и Россию.

Долго мы потом ломали головы, что же он там, бедолага, делать будет? Ну, бананы есть, жареных кузнечиков и тараканов, ну, на нее глядеть... Дальше-то что? Какой во всем этом умысел и промысел? Или все-таки это настоящая любовь, живая и трепещущая?.. Да, чужая душа - потемки, своя ночь черная...

КАК Я НЕМЕЦКОМУ ЯЗЫКУ УЧИЛСЯ

На вступительных экзаменах в Литинститут я по немецкому языку троечку получил. Сильно мне это не понравилось. "Как, - думаю, - так? В школе я твердым четверочником был, хорошистом, а тут мне троечку влепили... А вдруг да я с этой троечкой нужных баллов не наберу?" Так прямо и говорю преподавателю:

- Вот мы мне тройку вкатили, a вдруг да я из-за этой тройки не поступлю! Кто тогда виноват будет?

А он наклонился ко мне поближе, посмотрел на меня умными проницательными глазами и сказал доверительно:

- Не беспокойтесь... не беспокойтесь... Все у вас будет хорошо...

А я все возмущаюсь:

- Что значит - хорошо. Мне нужно поступить - и баста! Смотрите, подведете меня под монастырь... - вообще-то я вежливый, когда не пьяный, а тут - прямо наехал на него... А он все:

- Не волнуйтесь... не волнуйтесь... Все будет хорошо...

Понял я, что это слова не пустые, что это - скрытый намек, что вопрос о нашем поступлении уже решен и тройка по немецкому языку мне погоды не делает. А экзамен этот - последний был. Самые страшные экзамены - сочинение и история СССР были позади, а на них у нас много народу позавалилось.

Вышел я совершенно довольный, успокоенный, пошел пиво пить... Все еще волнуются, не знают: поступили они или нет, а я уже - проскочил! Только молчу, чтоб не сглазить.

И действительно - поступил, не обманул меня преподаватель. Я потом и в группе у него занимался, учился мудреному немецкому языку, звали его Эдуард Елизарович Иванов - благообразный такой дяденька был, с блестящей лысиной, вежливый - ужас. Мы его любили и звали про меж собой ласково "Елизарыч". А он к нам на занятиях строго по имени-отчеству обращался: Илья Алексеич. Павел Алексеич... И ко мне соответственно: Александр Владимирович... Такое уж у него было воспитание. "А вы, - говорит, - Александр Владимирович, что скажете?" Это он что-нибудь насчет урока спросит и смотрит так внимательно, испытующе... А от умных глаз - морщинки хитрые бегут, веселые, как у Ленина...

А что я могу ему сказать? Это, смотря о чем... Я, может, и много могу сказать, а может, и ничего вовсе. Сижу, ковыряюсь в парте, сам тоже улыбаюсь... Так все уроки и проходили у нас - весело, с шутками...

А потом Эдуарда Елизаровича попросили, чтоб, значит, место освободил.

Не знаю, что там у них произошло, чем он не угодил, но его не стало. И уходил он со слезами на глазах, очень обиженный. Мне его жалко было. По моему разумению - нельзя так. Раз человек хороший, то зачем с ним так поступать? Потом я уже понял, что просто подсидели его, а он завкафедрой был, а место это - теплое, почетное.

Пришла новая завкафедрой - Эльза Трофимовна. Очень уже немолодая, даже старенькая улыбчивая женщина, добренькая на вид. Ей уже давно пора на заслуженный отдых, чай с баранками пить, а она пришла учить нас немецкому уму-разуму. И преподавателей с собой привела новых, свою команду. Ну, тогда так было. Это сейчас, наверное, нет, сейчас - демократия, никто никого не подсиживает, все - честно.

Стал и у нас в группе новый преподователь - молодая такая бабеночка, светленькая "немочка". Стали мы у нее учиться, кто как... И я учился, как мог: ни шатко ни валко, ни хорошо, ни плохо, как всегда... А к концу года, чтоб все знания по немецкому языку подытожить, придумала Эльза Трофимовна что-то вроде серьезного зачетного экзамена, проверить нас на прочность.

Принимала его, естественно, сама Эльза Трофимовна, садила рядом с собой нашего преподователя и устраивала проверку на вшивость,

Ну, а нам какая разница, по большому счету? Так или иначе, тройку поставят, чтоб год перевалить, экзамен этот, по-немецкому, - не главный, главный в Литинституте - это творческая состоятельность. Ну, а у меня вроде ничего с творчеством было - немного состоятельно.

Пошел и я сдавать... Чего мне бояться? Сколько есть знаний по немецкому языку - все мои, чужого мне - не надо. А эта Эльза Трофимовна, хоть сама и божий одуванчик, а очень требовательная оказалась, даже категоричная. В общем, не сдал я экзамен, как ни крутился, завернула она меня... Другие проскочили, а я - нет. Один остался у разбитого корыта. А другие-то ничем не лучше меня, знаниями не блещут. Понимаю, что она меня за что-то невзлюбила и все. А за что? Убей - не знаю! Не дурней вроде других.