Рассказы о любви

Сад моего отца благоухал великолепием летнего разноцветья. Кусты пышно цвели, и деревья, покрытые густой листвой, красовались на фоне бездонного неба, плющ поднимался вверх по каменным стенам, а над всем этим высилась гора с охристыми скалами и сине-черным хвойным лесом. А я стоял и смотрел и был эмоционально взволнован тем, что каждое отдельное явление природы было таким чудесным и прекрасным, живым, красочным и сияющим. Цветы так нежно покачивались на высоких стеблях и так трогательно выглядывали из разноцветных чашечек, такие прелестные и жизнерадостные, что я полюбил их и наслаждался ими, словно стихами лирического поэта. И многие шумы, на которые я раньше никогда не обращал внимания, взывали ко мне, будто разговаривали со мной, и весьма занимали меня: звук ветра в елях и в траве, пение цикад в лугах, гром отдаленной грозы, журчание воды в реке вблизи плотины и многоголосие птиц. Под вечер я видел в золотых лучах заходящего солнца тучи мух, слышал их жужжание и внимал кваканью лягушек в пруду. Тысячи незаметных вещей стали мне вдруг милы и важны и трогали меня, западали мне в душу — например, когда я утром для пустого времяпрепровождения поливал грядки в саду и видел, как жадно и благодарно земля и корни пьют воду; или видел, как маленькая голубенькая бабочка, словно опьяненная, покачивается в полдень на цветке; или наблюдал, как распускаются лепестки бутона розы; или я опускал вечером руку с лодки в воду и чувствовал пальцами мягкое и ленивое течение реки.

И пока меня мучила нерешительность первой любви и мною правило ощущение непонятой беды, ежедневное томление, надежда и отчаяние, я был, несмотря на грусть и любовные страхи, внутренне каждый миг счастлив. Все, что окружало меня, было мне приятно и о чем-то говорило со мной, не было ничего неживого, и не было никакой пустоты в мире. Полностью я этого так больше никогда и не утратил, но, конечно, ощущения ослабли и не так часто посещают меня. И пережить такое еще раз, сделать своим достоянием и удержать в душе и памяти — это для меня называется теперь счастьем.