Рассказы о потерянном друге

Фоксов он опекал, как старший младших. Они заиграются, нипочем не могут их дозваться, стоит скомандовать: «Альф, аппорт!» — он хватает ближайшего и несет в пасти, а тот в свою очередь вцепится в него. Умора! Кто кого несет — неизвестно…

Щенков любит, как сука. Те его обижают, еду отнимают — он хоть бы раз припугнул их!

Альф трогательно привязался к капитану. Весь день с ним; к ночи Мазорин отведет его в клетку. Пройдет час, два — кто-нибудь из бойцов, обслуживающих питомник, зовет Мазорина: «Товарищ капитан, идите тихонько, посмотрите: он так и стоит…»

Однажды стал ломать клетку. Сломал зуб, повредил другой. После понял, что наутро капитан опять будет с ним, и стал спокойнее.

Утром ест — торопится, давится, сам все время смотрит: не появился ли капитан. Боец уговаривает его: «Да ешь ты, Альф, время еще есть…»

Полюбился ему велосипед капитана. Даже пробовал играть с ним, принимая как бы за что-то живое. Капитан скажет: «Альф, иди к велосипеду!» — Альф подойдет, хвостом повиляет от удовольствия, иногда лизнет колесо или руль. Чтобы собаке было веселее, Мазорин стал оставлять велосипед в клетке у Альфа.

Альф работал по всем службам. Охотно, усердно. Узнав его и с этой стороны, Мазорин больше не сомневался, что именно интеллект мешал Альфу спокойно переносить питомник и клетку. Слишком сильна была привычка к человеку, тяга к общению с ним.

У Альфа оказалось поразительное чутье. Другие собаки не найдут — он учует. Совершенно исключительны его способности к дрессировке. Капитан кладет перед ним шапку, поводок, перчатки, фарфоровую чашку и еще много других предметов. Много! Командует: «Дай поводок!» — поводок подан. «Дай чашку!» Тащит в зубах чашку, да так осторожно тащит — понимает, что предмет хрупкий, как бы не раздавить. Можно повторять это в любом порядке, вразбивку, как угодно, — все будет выполнено безукоризненно.

Но иногда он вдруг словно все забудет. Начинает путать, делается несчастным, как будто виноватым в чем-то и… непередаваемо грустным. Лучше в такие моменты его оставить в покое. Очевидно, это рецидивы пережитого нервного потрясения.

От прошлого у него осталась и еще одна память: хронически слабый желудок, вялость кишечника. На моих глазах он чуть не погиб от этого. Не ел три дня, от молока бежит, сделался скучный, вялый. На четвертый день слег. Капитан силой влил ему сырое яйцо с молоком, но пса тотчас же вытошнило. Сохнет собака. Хорошо, что догадался дать английской соли.

Оказалось — наелся травы. Все собаки едят траву, прочищая ею желудок и кишечник. Но Альфу оказалась вредна и эта привычка.

Альф не замедлил отплатить добром за добро. Они шли с капитаном по лесу, где не было никаких минных полей. Вдруг Альф набежал на что-то и остановился; шедший позади Мазорин почти натолкнулся на него. Оказалось — минометная мина. Лежала там, где ее никто никак не мог ожидать. Альф спас жизнь хозяину. Теперь капитан часто повторяет: «Когда впереди меня идет Альф, я спокоен».

Генерал, частенько наезжающий к нам, помня свою ошибку в отношении Альфа, долгое время терпеть его не мог. Но в конце концов и он заявил:

— Я за свою жизнь знал двух действительно хорошо дрессированных собак. И обеих звали Альфами. Один был у меня, другой сейчас у Мазорина…

Генерал наш — увлекающийся человек и склонен к преувеличению, но его похвала была приятна Мазорину.

Безразличен к ней остался Альф. Собака понимает одобрение только в устах близкого для нее человека. Тогда она радуется. А наш Альф вообще очень своеобразное существо.

Представьте: черный как ночь, без единого пятнышка, только глаза поблескивают. Идеального экстерьера, от которого не может не прийти в восхищение любой мало-мальски разбирающийся в собаках человек. Выдержки и повиновения безупречных. Взгляд преданный и грустный-грустный. Со взглядом уж ничего не поделаешь. Может играть, ласкаться к хозяину, а в глазах все равно будет читаться что-то грустное, какая-то застывшая, никогда не исчезающая печаль. Может быть, этим он и покорил так капитана?

Альф оживляется, лишь когда надо идти искать мины. На работе он — сангвиник, в жизни — непроходимый меланхолик.

3

Интересно вспомнить, как все наши Динки и Затейки начали подвизаться на этом поприще.

Миннорозыскная служба — одна из самых молодых форм использования собаки в военном деле. Она родилась в годы Великой Отечественной войны, когда обнаружился небывалый размах применения мин немецко-фашистскими войсками.

Минное дело получило в этой войне необыкновенное развитие.