Рассказы о привидениях

Разумеется, можно было бы посвятить не одну страницу рассказу об убранстве особняка: подсчету сковородок и позолоченных стульев, описанию картин на стенах, ковров, канделябров, кроватей с пологом, скатертей, стеклянной и фаянсовой посуды, столового серебра, – но я передоверяю все это воображению читателей. Скажу лишь, что дом стоял на фундаменте, достаточно высоком, чтобы пустить лестницу к парадной двери и к террасе с балюстрадой, и скрывавшем несколько неглубоких выдвижных ящичков, где хранились аккуратно сложенные вышивные шторы, смена одежды для домочадцев и прочие изделия из ткани, предназначенные для бесконечных обновок самого приятного и увлекательного свойства.

– Вылитый замок Горация Уолпола; наверное, его идеи повлияли на того, кто смастерил этот дом, – задумчиво пробормотал мистер Диллет, в благоговейном экстазе стоя на коленях перед своим приобретением. – Просто чудесно! Да, сегодня определенно мой день. Утром пришли пятьсот фунтов за горку, которая никогда мне не нравилась, а теперь перепало вот это сокровище, причем самое большее за десятую часть цены, которую с меня запросили бы в городе. Так-так! Даже немного боязно: как бы удачу не свела на нет какая-нибудь неприятность. Что ж, в любом случае следует взглянуть на жильцов.

И он разложил перед собой кукол рядком. Здесь читателям опять-таки выпадает возможность дать волю фантазии и самостоятельно представить себе наряды обитателей дома, и некоторые наверняка за нее ухватятся; я же на это не способен.

Тут были джентльмен в синем атласе и леди в парчовом платье; двое детей – мальчик и девочка; кухарка, няня, лакей, работники конюшни, двое форейторов, двое грумов и кучер.

– Кто-нибудь еще? Да, не исключено.

Кроватный полог в спальне был плотно сдвинут с четырех сторон, и мистер Диллет, просунув палец между занавесями, принялся ощупывать постель. И тотчас отдернул руку, так как ему почудилось, будто нечто… не шевельнулось, а скорее странно живым образом прогнулось, когда на него надавили. Затем мистер Диллет раздвинул занавеси, заскользившие вдоль реек, к которым они были прикреплены, и извлек из постели седовласого пожилого джентльмена в длинной льняной ночной сорочке и колпаке и положил рядом с остальными. Теперь все были в сборе.

Близилось время обеда, поэтому мистер Диллет торопливо поместил леди с детьми в гостиную, джентльмена – в столовую, слуг – на кухню и в конюшню, а старика – обратно в постель и удалился в находившуюся по соседству гардеробную, и с этого момента мы его не увидим и не услышим примерно до одиннадцати часов вечера.

Мистер Диллет имел причудливое обыкновение спать в окружении жемчужин своей коллекции. Его кровать стояла в большой комнате, где мы его уже видели, а в удобной смежной комнате размещались ванна, гардероб и все необходимое для совершения туалета. Но кровать с пологом на четырех столбиках, сама являвшаяся ценным сокровищем, располагалась в просторной комнате, в которой он частенько сидел, иногда писал и даже принимал посетителей. И ближе к вечеру он отправился туда, пребывая в настроении как нельзя более благодушном.

Бой часов не мог достигнуть его слуха – ни с лестницы, ни из конюшни, ни с отдаленной церковной колокольни. И все же не подлежит сомнению, что в высшей степени приятный сон мистера Диллета оказался нарушен звоном колокола, пробившего час ночи.

Мистер Диллет был так поражен, что замер, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, а затем сел в постели.

Пока не забрезжил рассвет, ему не приходило в голову задаться вопросом, каким образом он смог ясно различить в темноте, что царила в комнате несколькими часами раньше, кукольный дом, стоявший на двухтумбовом столе. А меж тем это было именно так. Казалось, что полная луна ярко освещает фасад большого белокаменного особняка, который находится на расстоянии в четверть мили и каждая деталь которого тем не менее видна четко, как на фотографии. За домом и часовней высились деревья. Мистеру Диллету даже почудилось, что он ощущает холодное дыхание тихой сентябрьской ночи, слышит временами топот копыт и позвякивание упряжи из конюшни, словно там переминались с ноги на ногу лошади. Он глянул наверх и испытал новое потрясение, внезапно осознав, что видит перед собой уже не стену своей комнаты, увешанную картинами, а глубокую синеву ночного неба.

Несколько окон особняка были освещены, и тут мистер Диллет увидел, что перед ним уже не кукольный дом с четырьмя комнатами и съемным фасадом, а настоящий, со множеством комнат и лестницами, – только наблюдаемый как будто в перевернутый телескоп.

– Ты хочешь мне что-то показать, – пробормотал он и начал пристально всматриваться в освещенные окна.

Ему подумалось, что в реальной жизни они, несомненно, были бы закрыты ставнями либо портьерами, но сейчас ничто не мешало ему взирать на происходящее внутри.