Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Документы, ради которых он приехал сюда, оказались именно такими, какие ему были и нужны для написания книги. Там, в очень хорошем состоянии была представлена: и семейная переписка; и дневники; и бухгалтерские книги первых владельцев поместья, написанные разборчивым почерком, в которых было бесчисленное множество любопытных деталей. Согласно тому, что там было написано, первый Делагарди был человеком сильным и одаренным. В скором времени после того как особняк был построен в округе начались волнения, крестьяне восстали и напали на несколько дворцов знати и, тем самым, нанесли серьезный ущерб. Владелец поместья Робек возглавил тех, кто решил подавить этот мятеж, в документах говорилось о казни зачинщиков и жестокой расправе над мятежниками, не знающей пощады рукой.

Портрет Магнуса де ла Гарди, так его звали, был одним из самых лучших в доме, и господин Раксэл, проведя целый день за работой, изучал его с немалым интересом. Он не дает подробного описания этого портрета, но, судя по его словам, лицо этого человека поразило его не добродетелью или красотой, а какой-то сверхъестественной внутренней силой; надо сказать, что он писал о графе Магнусе как о, чуть ли, не феноменальном уроде.

В тот день господин Раксэл обедал вместе со всей семьей, после чего, вечером, но еще при дневном свете, он отправился к себе в гостиницу.

– Я хорошо помню, пишет он, – как спросил церковного сторожа, который был возле церкви, сможет ли он впустить меня в мавзолей. Он, вне всяких сомнений, имел туда доступ, так как я видел его однажды вечером стоящим на ступеньках и, как мне тогда показалось, он закрывал, а может быть и открывал дверь.

Я нашел в его записках то, что утром следующего дня господин Раксэл разговаривал с хозяином. Он написал об этом так подробно, что это сразу меня сильно поразило. Тем не менее, вскоре я понял, что страницы, которые лежат передо мной, по крайней мере, с самого начала, были материалом для той книги, над которой он работал. И то, что они являются ни чем иным как подобием журналистской стряпни, в которую подмешивают диалоги.

Его целью было, как он говорит, найти какие-нибудь предания о графе Магнусе, из которых можно было бы узнать то, чем он занимался и определить, почитал его народ или нет. Из этих записок он понял то, и это можно было сказать с абсолютной уверенностью, что граф особенной популярностью среди народа не пользовался. Если его издольщики[107] опаздывали на работу в те дни, когда они должны были работать на него как на хозяина поместья, то он растягивал их на деревянной скамье, или порол их, а затем клеймил, во внутреннем дворе своего особняка. Было два случая, когда люди попытались отнять у него участки земли, так вот, зимними ночами дома этих людей таинственным образом сгорели вместе с их семьями, которые были в этих домах. Но, о чем больше всего беспокоился хозяин гостиницы, и к этой теме он возвращался не один раз, – так это то, что граф пошел по Черному Пути и, судя по всему, умел вызывать какого-то адского духа.

Вы конечно захотите узнать, как и поступил господин Раксэл, что же это такое, – Черный Путь. Но ваше любопытство, наверняка, так и останется не удовлетворенным, также случилось и с ним. Хозяин явно не хотел вдаваться в подробности, или вообще что-нибудь отвечать на этот вопрос. Как раз этот момент его куда-то позвали и он с явной готовностью поспешно удалился, лишь только несколько минут спустя он засунул свою голову в дверь, чтобы сказать, что его срочно вызвали в Скару[108] и он вернется только к вечеру.

Так и не удовлетворив свое любопытство, господину Раксэлу пришлось приступить к своей работе в особняке, которой он занимался ежедневно. Записки и документы, на которые он вслед за этим наткнулся, направили его мысли совсем по другому пути. Его внимание привлекла переписка между Софией Альбертиной из Стокгольма и её замужней кузиной Ульрикой Элеонорой, которая жила в Робеке, в период с 1705 по 1710 годы. Эти письма были черезвычайно интересны в том плане, что они проливали свет на культурные традиции, существовавшие в Швеции в то время, любой, кто читал полную публикацию этих писем в изданиях Шведской Комиссии по Историческим Манускриптам, может это подтвердить.