Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить

Демонтаж внутри церкви начали с алтарной преграды, следующая по очереди шла галерея для органа, так они продвигались в восточном направлении. Отец мне потом рассказывал, что рабочим попадались старинные элементы декора, причем в большом количестве. Пока шли работы члены церкви буквально места себе не находили, так сильно они волновались. А в скором времени и самому старому Уорби стало понятно, особенно после того как он нечаянно подслушал разговор церковнослужителей, что некоторым священникам, особенно из старшего духовенства, не нравится та линия, которой придерживается новое правление церкви и они не хотят её принимать. Некоторые из них считали, что после реконструкции неизбежно появятся сквозняки и это может привести к росту простудных заболеваний среди священников, когда они будут отдыхать на задних сиденьях. Многие из них могут умереть от этого, так как эта часть церкви будет не защищена алтарной преградой. Другим не нравилось то, что они не смогут укрыться от глаз любопытных, находящихся в проходах, а главное, говорили они, из-за того, что преграды нет, время проповеди можно что-нибудь неправильно услышать или понять. Больше всех свое недовольство проявлял старейший член церковной общины – доктор Эйлофф, он вплоть до последнего момента были категорически против сноса кафедры. – Господин настоятель, ни в коем случае не трогайте кафедру, – сказал он одним утром, стараясь сделать так, чтобы его слова звучали более убедительно. – Вы даже представить себе не можете, какого демона можете разбудить. – Какого еще демона? Послушайте, преподобный отец, она здесь только мешает. – Не называйте меня преподобным отцом, – с гневом в голосе ответил старик. – Вот уже тридцать лет меня все называют доктор Эйлофф, и я был бы вам весьма признателен, господин Настоятель, если бы вы снизошли до того, чтобы сделать мне одолжение и называли меня именно так. А что касается кафедры, с которой я на протяжении тридцати лет читал свои проповеди, хотя, впрочем я сейчас совсем не об этом, я хочу сказать сейчас, что вы сделаете очень большую ошибку если её снесете. – Но, дорогой Доктор, зачем нам её оставлять здесь, когда всё остальное мы сносим и будем оформлять церковь абсолютно в другом стиле? Скажите, разве может существовать какая-нибудь другая причина для её сноса, кроме той, что она не соответствует новому дизайну? – Причины! Причины! – Возмутился доктор Эйлофф. – Если бы вам, молодым, я не хочу выглядеть грубым и непочтительным господин Настоятель, так вот, если бы вы действительно понимали что такое настоящие причины, хотя бы немного, а не лезли бы туда, куда господь Бог не велел, то было бы гораздо лучше. Я всё сказал, что хотел. – Пожилой джентльмен встал и прихрамывая удалился, больше он никогда в этой церкви не появлялся.

Не смотря на то, что лето жаркое стояло, болеть почему-то многие начали. Первый свалился Доктор Эйлофф, у него развился миозит мышц грудной клетки, который сильно прихватил его в одну из ночей, в скором времени он скончался. После его смерти с каждой новой службой ряды участников хора и мальчиков певчих стали заметно редеть.

Кафедру все-таки снесли. Самое интересное то, что навес кафедры (часть которого до сих пор служит столом в одном из летних домиков в парке при церкви) начали снимать именно в тот момент, когда Доктор Эйлофф ругался с Настоятелем, причем уложились в пару часов. Во время сноса основания кафедры, доставившего рабочим немало хлопот, к несказанному их удивлению была обнаружена могила, та самая, которую я показал вам сегодня. Было сделано много попыток узнать, кто там лежит, но все они оказались безрезультатными. По той причине, что с того самого дня, как эта могила здесь появилась, до того момента, когда её обнаружили, на ней не было установлено стелы[343], – выяснить, кто там похоронен было невозможно. Она была полностью закрыта основанием кафедры, и, наверное, благодаря этому тот едва заметный орнамент, которым она была украшена, не повредили. Единственное, с северной стороны могилы между двумя плотно прижатыми плитами появилась какая-то щель, она была два или три дюйма шириной. Палмеру, нашему каменщику, было велено заделать образовавшийся зазор на следующей неделе, когда он будет выполнять свою работу в этой части церкви.