Рассказы о русском музее

4 августа 1764 года сто один артиллерийский залп оповестил жителей Петербурга, что в Смольном монастыре открылось учебно-воспитательное заведение для девушек.

Сначала в Смольный институт благородных девиц — так стали называть новое учебное заведение — решили принимать лишь дочерей богатых дворянских фамилий. Но вскоре положение изменилось. Жесткие условия, придуманные Екатериной для воспитания девушек — строгая изоляция, обязательность двенадцатилетней непрерывной разлуки детей с родными, — расхолаживали богатых родителей. Зато неимущих семей, мечтавших отдать девочек в новое училище, оказалось много. Для них благотворительный характер заведения выглядел особенно заманчивым. Вскоре пятьдесят девочек в возрасте от четырех до шести лет были зачислены в Смольный институт. Малыши распрощались с родными: Екатерина готовила себе просвещенных фрейлин, которые, прежде чем научиться чему-нибудь, должны были позабыть все — родителей, отчий дом, прошлую жизнь.

Д. Левицкий. Портрет Алымовой

А учиться предстояло многому. Девочки изучали в Смольном «правила воспитания, благонравия, обхождения и чистоты, российский и четыре иностранных языка, рисование, арифметику, танцевание, а также надлежащие особливо женскому полу упражнения и рукоделия». Затем прибавились история, география, физика, архитектура, токарное ремесло и «приучение к домостроительству». Девушки, оканчивавшие курс этих наук и ремесел, становились, несомненно, самыми образованными людьми среди современниц.

В Смольном нередко происходили «собрания» с именитыми гостями, желавшими взглянуть, как воспитываются в России будущие первые дамы страны. Собрания эти устраивались для «большей привычки к честному обхождению, то есть чтобы придать девицам надлежащую и приличную смелость в поведениях». Во время «собраний» давались концерты и спектакли. Они особенно шумели в Петербурге зимой 1772/73 года. Любительские спектакли смолянок привлекали всю столицу.

Среди приглашенных оказался и Левицкий, недавно удостоенный звания академика за портрет Александра Филипповича Кокоринова, видного русского архитектора, одного из первых деятелей петербургской Академии художеств. (Портрет Кокоринова вместе со смолянками находится в зале Русского музея, посвященном творчеству Левицкого.)

Д. Левицкий. Портрет Молчановой

Художник видел смолянок и прежде — в Эрмитаже, куда девушки приезжали по Неве на шлюпках; смолянки судили о картинах с несомненным пониманием искусства. Художник встречал их и в Летнем саду, во время прогулки, когда девушки, охотно отвечая на вопросы гуляющих дам и господ, толковали об установленной в саду скульптуре, о мифологии. Теперь, на спектаклях и концертах, Левицкий увидел сценические таланты своих будущих героинь и, несомненно, восхитился ими.

И вот смолянки замерли на полотне. Левицкий мог, как поступали иные из его предшественников, ограничиться внешним сходством, передачей лиц и костюмов. Он достиг большего: показал девушек в движении и действии, глубоко им свойственных, в обстановке, для них характерной. С картин-портретов Левицкого говорит эпоха.

…В самом деле. Девушек обучали «танцеванию», занимавшему нешуточное место в придворном быте, — и незатейливые па этих танцев пережили вместе с картинами Левицкого уже два столетия. Девушек приучали к «надлежащей и приличной смелости в поведениях», и художник наделяет этими качествами свою Хрущеву, стоящую рядом с лишенной «приличной смелости» Хованской…

Мы не забудем и про физику. Перед нами — Екатерина Молчанова. Левицкий написал девушку в кресле с книгой в руках, а перед ней — физические приборы, изображенные художником в тени. Молчанова чувствует себя среди приборов уверенно и спокойно. Она читает их сигналы, робкие сигналы еще не раскрытой науки будущего. Горделивое ощущение знаний сквозит в ее улыбке.

Современница Кулибина, читательница Ломоносова, рта девушка могла бы — кто знает? — еще двести лет назад явиться предшественницей Софьи Ковалевской. Она могла бы направить пытливое воображение к планетам и звездам, в глубины материи или выси космоса. По Молчанова не стала ученым: ее готовили во фрейлины. Физические приборы остаются на портрете в тени. Художник запечатлел одну из ласточек Смольного монастыря, которая еще не знает, как невысок будет ее жизненный полет.

* * *

Глядя на полотна Левицкого, мы читаем куда больше того, что вмещает их сюжет. Вглядываясь в лица, мы узнаем, по выражению поэта, «души изменчивой приметы». Мы видим живых людей, шагнувших навстречу потомкам, и наши взгляды скрещиваются через время и небытие. В этом — сила и поэзия искусства, секрет его волшебства.

Кипренский. Портрет Е. В. Давыдова. Фрагмент

Тайна знаменитого портрета