Рассказы о собаках [из сборника «Море. Тундра. Собаки»]

Однажды он сладко посапывал, как вдруг получил сильный удар по голове. Песик вскочил, взвизгнув от боли, и хотел спрятаться под кровать, но рядом, пригнувшись к полу, стоял Арс. Глаза его хитро поблескивали, а хвост игриво вилял. Он явно предлагал игру. Шарик освирепел. Он яростно набросился на Арса. Только на этот раз ему не удалось одолеть окрепшего пса. Арс не упал на спину, как это бывало, не задрал свои толстые лапы и не заскулил, прося пощады. Он стоял, как великан, вдвое выше своего противника, глухо рычал, убирая голову, подставляя зад, который не так-то просто прокусить.

Так и не сокрушив своего обидчика, Шарик поплелся в другую комнату.

В этот же день он потерпел второе поражение. Когда брошенная колбаса упала на пол, Арс первым овладел ею. Этого Шарик стерпеть не мог. Он подбежал и тотчас поплатился. Острые длинные клыки Арса впились ему в спину. Шарик потерял опору, повис в воздухе и завизжал. Сеттер мотал его как тряпку, вытрясая последнее зло. Потом он отпустил Шарика и с жадностью съел всю колбасу.

Шарик скулил от невыносимой боли и жалобно смотрел на хозяина: мол, что же ты, человече, не заступился? Этот толстокожий обидел маленького…

Но хозяин улыбался. Ему понравилось, как Арс отделал надоедливого Шарика.

— Вот так-то, — сказал он Арсу, — давно пора, а то вымахал с теленка, а все чего-то боялся.

«Эх, дела-а, — думал Шарик, — и ничего не скажешь, никому не пожалуешься…»

Он затаил глубокую обиду и на людей, и на большую собаку, забрался под кровать и до вечера пролежал, зализывая ранки и обдумывая создавшееся положение. Но думай не думай, у кого сила, у того и власть.

Теперь Шарик стал с оглядкой подходить к миске, хотя ел во вторую очередь. Он стал реже играть, будто постарел за это время на несколько лет.

Однажды пришел хозяин и сказал:

— Ну вот что, господа барбосы. Пора вам на лето в будку. Уже тепло.

Он надел круглый ремень на шею Арса, вывел его на улицу, а вслед за ним выскочил и Шарик. Улица была собакам знакома. Они часто выходили на прогулку, но о существовании будки не знали. Хозяин смастерил ее возле сарая.

— Вот и ваш дом, сказал хозяин, прикрепил цепь и ушел.

Арс рванулся за ним. Дерг, дерг… Крепка цепочка — не оборвешь.

Тогда он попытался освободиться от ошейника. Но не тут-то было. Ноги шли, а голова оставалась на месте. Пес сел и заскулил громко, тоскливо.

Шарик помахал хвостиком: прощай! Сиди, балбес, там твое место, а я вот иду в комнату. Он обогнал хозяина.

Хозяин остановился возле двери и вдруг крикнул:

— Пошел вон! Пошел в будку!

Он оттолкнул песика ногой и скрылся за дверью. Шарик еще долго-долго просился, но никто на этот раз не открыл.

А в квартире раздавались голоса:

— Надо было и Шарика привязать, а то будет скулить под дверью. И на кой черт вообще тебе эти собаки? От них только вонь да шерсти куча.

— С Арсом на охоту ходить буду, а с Шариком не знаю что делать, мешает только.

— Тогда отдай кому-нибудь.

— Старый, не уживется. Да и кому он нужен?

— Вот пойдешь на охоту и хлопни!

Хозяин промолчал.

Шарик ничего не понял из этого разговора, но по тону догадался, что настроение у хозяев дрянь. В такой момент лучше не показываться на глаза. Он сорвался с места и побежал к сараю.

Арс встретил его радостно, осторожно тронул лапой и даже лизнул. Стало веселее. Это не то что сидеть одному и выть от скуки, двое — не один. Хоть и короткая цепь, но поиграть можно. Арс тявкнул, подпрыгнул на месте и увлек Шарика.

День был пасмурный. Веяло и теплом, и холодом, где-то в вышине перекликались кулички. Эти маленькие птички вернулись с чужбины на родину. Они пели песнь весне. На проталинах выпирала зеленая травка. Просыпалась, оживала природа, пробуждаясь от зимней спячки.

В такую пору не время предаваться унынию, и Шарик с удовольствием принял вызов. Он откатился и быстро сообразил, что Арсу не оторваться. Теперь можно допекать его сколько угодно и быть недосягаемым. Он с легкостью белки прыгнул на будку, с будки вниз — и мигом за «границу».

Арс ринулся за ним, но ошейник врезался в шею. Тогда он поскреб землю: «Ну, подойди, плутишка! Подойди. Я тебя лапой…»

Сумрак сгущался, подкрадывалась ночь, крепчал морозец, лужицы подернулись льдом, земля задубела. Утомленный беготней, сеттер свернулся клубком возле будки. Шарик повертелся-повертелся и прилег рядом. Теплая шуба большого друга согревала, и он приятно подремывал. Лишь острые ушки несли свою бессменную службу, улавливая каждый шорох, потому и появление поджарого пса Шарик встретил звонким предупредительными лаем.

Поджарый бродяга, злейший враг Шарика, был чуть выше его, задира и ловкач. Шарик не раз получал от него беспощадную трепку. Хулиган и есть хулиган, и теперь он подходил к сараю.

Арс встал и равнодушно взирал на пришельца, без малейшего беспокойства. А Шарик исходил лаем, прижавшись к его груди. Чувство локтя всегда придает сил.

Поджарый ощетинился (как-никак, а с поднятой гривой становишься внушительнее и выше). Он откинул всеми четырьмя лапами из-под себя землю и «расписался» на углу сарая.