Рассказы о старшем лесничем

— Ну где вы видели, чтобы государственное учреждение держало свои средства в сберкассе; оно имеет счет в банке. Вы не государственная организация, а общественная, добровольное общество. Итак, советую вам, не откладывая, перевести со своей сберкнижки на счет райфинотдела указанные десять тысяч, прийти ко мне и показать: «Вот, деньги переведены». Или вы предпочтете ждать, пока райфинотдел распорядится списать их принудительно?..

— Зачем же принудительно? Мы сами переведем деньги, — вздохнул батюшка.

— Ну, тогда все в порядке. Желаю всего лучшего.

Открытие Коршунца

Коршунец после войны работал в Германии, в группе советских войск. Вернувшись, стал директором гостиницы. Но его не увлекало подобное поприще, его тянуло к лесу, в делах которого он считал себя специалистом.

Через некоторое время он перешел в областное управление лесного хозяйства.

Есть люди с повышенным чувством самоуважения. Что ж, когда человек думает о себе хорошо, ему приятнее жить. Но, думая о себе хорошо, самоуважающий обычно зорко стоит на страже отношений к себе всех других. И тут возможны осложнения.

Как-то Коршунец заметил, что сосны на опушке богаче ветвями и на них больше шишек.

Об этом своем открытии он сообщил на ученом совете НИИ и предложил прореживать лесные массивы просеками, чтобы побольше было опушек. Тогда будет изобилие нижних ветвей, шишек и естественный самосев на прореженные полосы.

— А у вас, — говорил Коршунец, — просто расхищение народных средств. Килограмм сосновых семян обходится в двести рублей. Если же присчитать стоимость сушки, отделения крылатки и сортировки, то даже и больше.

— Бухгалтерия правильная, — заметил профессор Стратанович, — а предложение ваше о кулисах неправильное.

— Потому, что оно исходит не от вас? Поставим опыты.

— Потому, что оно исходит не от знания дела, — сказал Анатолий Анатольевич, — разрешите мне, как практику, разъяснить вам. Ну хорошо, устроим мы кулисы. Но, товарищ Коршунец, для того чтобы сосна дала нижнюю крону, надо с первых годов ее существования поставить ее в условия свободного освещения. А если прорежать массивы взрослых деревьев, все равно перед нами будут только одни оперенные макушки. Не так ли, товарищи?

— Будут великолепные колонны, — улыбнулся директор НИИ, — красиво будет, но не будет ни ветвей, ни шишек.

— Дальше разъясняю… хорошо, устроили кулисы. Так кулисы, по-вашему, и останутся кулисами, то есть тем местом, куда богато плодоносящая сосна забросит свои семена? А вы забыли про травянистый покров? Трава застелет всю просеку. Ни одно семечко не пробьется через броню из травы. Значит, нужна раскорчевка, а потом и вспашка, а потом придется и поборонить… Ну, хорошо, все сделали, раскорчевали, вспахали, поборонили… а семени-то нет!.. Ведь вы не забыли, как плодоносит сосна? Для того чтобы появилось семечко, нужно два с половиной года. Да еще и высчитать трудно, когда будут урожайные эти два с половиной года, чтобы подгадать с корчевкой, вспашкой и боронованием. В наших условиях, многоуважаемый товарищ Коршунец, все это будет стоить тысячи две с половиной на гектар… Дороговато…

Ученый совет не принял рекомендации о просеках.

Коршунец обиделся. На что? Ведь он был неправ. Но, уважая себя, обиделся на то, что перед всеми обнаружились его плохие знания. Сознаться? Учиться? Да чему учиться и у кого? Разве он глупее других? Увидим еще, кто глупее, а кто умнее!

Обиделся и затаил недоброе против НИИ и лесхоза. «Я вам докажу», — так на обычный язык можно было перевести его чувства.

Так подчас происходит с человеком. Иной даже сам не отдает себе отчета, как все это складывается в его сознании. Впрочем, есть и такие люди, которые искренне убеждены, что они всегда правы, а другие всегда неправы.

Шишкосушилка

Черняев, инженер Гатчинского лесхоза, изобрел передвижную шишкосушилку.

Она была удачно сконструирована, удобна и должна была иметь практический успех.

Профессор Стратанович поздравил Черняева:

— Поздравляю… зеленый семафор шишкосушилке Черняева.

Инженер кисло улыбнулся и поправил:

— Шишкосушилке Черняева — Коршунца.

Профессор внимательно посмотрел на кисло улыбающегося и спросил:

— Откуда двойная фамилия?

— Не догадываетесь?

— Я обо всем могу догадаться… а все же?

— Как раз то, о чем вы догадываетесь.

О двойной фамилии стало известно в институте и в лесхозе.

Беспокойный характер привел Анатолия Анатольевича к Коршунцу. Рабочий день кончался, никого в кабинете Коршунца, кроме хозяина, не было.

— Какими судьбами, Анатолий Анатольевич? Что хорошего?

Анатолий Анатольевич в таких случаях любил приступать к делу сразу:

— Есть хорошее, а есть и плохое.

Коршунец готовился уходить домой и был настроен добродушно.

— Так начнем с нехорошего, чтобы под конец оставить хорошее.

— А я все-таки сделаю наоборот, начну с хорошего, с шишкосушилки Черняева. Хороша сушилка?

Коршунец мельком взглянул на старшего лесничего.

— Хороша.

— А вот к ней добавили нехороший хвостик… вашу фамилию.

Секунду Коршунец молчал, потом отяжелевшими губами произнес:

— Не понимаю…