Рассказы о тунцах и десертах

К тому времени как сумерки сменила синяя ночь, Мельта закрыла кондитерскую, опустила рольставни и они вышли на улицу. Постояв еще минут десять, они попрощались и пошли каждый своей дорогой.

Этой осенью Хавьер часто приходил в кондитерскую "Petit Patissier", они общались с Мельтой до самого похдна. Мельта рассказывала ему про десерты и о своих любимых кумирах из кондитерского мира, а Хавьер, рассказывал о ловле рыбы, о лодках, моряцких байках и морских легендах.

Со временем они перешли на "ты" и считали друг друга лучшими собеседниками, каждую встречу находилось, о чем поболтать.

Наступил декабрь и как то в один из дней Хавьер пришел снова. В его руке была пара бутылок местное вино чаколи и бутылка рома. Под мышкой он держал свёрток с тортильей и полдюжины домашних колбасок чоризо.

– Мадемуазель Мельта, пустите старого рыбака немного погреться и обсушиться! – спаясничал Хавьер

– Не уж то ты поймал своего тунца? – бросила с улыбкой Мельта, глядя в открытое окно.

Хавьер поднял вверх бутылки и с улыбкой вопросительно посмотрел на нее.

– Нет, просто думаю с кем отметить свой день рождения!– засмеялся Хавьер.

– Ну что ж, швартуйся старый пират. – улыбнулась она.

До закрытия оставалось, каких-то пару часов и Мельта собиралась приготовить партию Павловых. Она подготовила сироп и белки для приготовления меренги.

Решила, что раз случился такой непредвиденный поворот, то стоит закрыть кондитерскую пораньше и немного расслабиться за бокалом вина и душевными разговорами.

– Желаю тебе поймать все-таки своего тунца! С днем рождения морской волк! – сказала Мельта, подняв свой бокал.

Хавьер расплылся в улыбке.

Они немного выпили. Лицо Мельты слегка покрылось пунцовым румянцем. Хавьер спросил: – Ты хочешь есть?

– Почему бы и нет! – пожала она плечами

Надо их погреть – колбаски и тортилью – деловито заметил Хавьер.

Она жестом руки пригласила его на свою кухню.

– Ты серьёзно? Ты правда позволишь войти в святая святых – на свою кухню? – удивился Хавьер

– Хави, давай уже проходи, тем более мне нужно доделать еще пару десертов на завтра и закончить с меренгой – сказала она слегка охмелев.

Они зашли на кухню.

– Ну тогда, я обнаглею и поставлю свой рыбацкий трек-лист: – заявил он, уже подключаясь по блютусу к аудио системе кондитерской.

– А сковорода у тебя есть? – спросил Хавьер

– Возьми вот тот медный сотейник для карамели – махнула рукой Мельта в сторону полки с сотейниками.

Первым запел старина Хэндрикс – это была его знаменитая вещь: Crosstown Traffic

Хавьер, услышав музыку, машинально подвергся какому-то магическому влиянию и в танце начал изображать барабанщика стуча деревянной лопаткой по сотейнику. Он выложил колбаски в сотейник, добавил немного воды и плеснул немного чаколи. Заиграла "Hey Joe". Он отхлебнул немного рома прямо из бутылки, прикрыл глаза, поднял голову, испытывая чувство эйфории начал подпевать – Heeeey Joooe и при этом изображая Хендрикса, а вернее его игру на деревянной лопатке.

"Боже, с ума сойти, могла ли я представить такое, что на моей кухне будет играть Джими Хендрикс, а какой-то рыбак будет греть колбасу чоризо в моём медном сотейнике для карамели и при этом петь в деревянную лопатку " – думала Мельта, не отрывая взгляда и в тоже время, испытывая дикий восторг.

– Ты знаешь о том, что Джими Хендрикс состоит в "клубе 27"? В этот клуб попадают все звезды которые умирают или погибают в 27 лет. Курт Кобейн, Джим Моррисон, Дженис Джоплин последнюю, кстати туда добавили милашку Эмми Уайт Хаус – Рассказывал Хавьер.

– Мне еще нет двадцати семи, у меня есть все шансы попасть в этот клуб – подметила Мельта, с улыбкой подмигнув Хавьеру.

– Нечего тебе там делать, – засмеялся он.

–Скажу честно, это самая настоящая музыка, есть в ней какая-то вечность. – Хавьер выкладывал горячие колбаски с красным жиром на тёплую тортилью.

Он обернулся и внезапно перед собой увидел лицо Мельты. Она подошла незаметно и смотрела ему прямо в глаза. Через какое-то мгновение они слились в одном длинном поцелуе.

Заиграла сумасшедшая вещь Джима Моррисона

"Riders On The Storm". Хавьер прижал Мельту к каменному столу и расстегнул пукли поварского кителя. Мельта сняла с Хавьера футболку и откинув руку назад задела рядом стоящую чашу со взбитой меренгой. Чаша покатилась и упала на пол, заляпав меренгой, руку Мельты по локоть. Они переместились на индукционную плиту, ею овладел озноб, она покрылась гусиной кожей, по всему телу пробегали мурашки и дыхание то сбивалось на бешенный ритм, то выравнивалось снова. Волосы Хавьера были все в меренге. В духовке догорал бисквит, дымя белым чадом, в двери стучались постоянные завсегдатаи, но те, кто сегодня остались на кухне этого не замечали и не слышали, в этот вечер на кухне очень громко играла музыка, – настоящая музыка, в которой было что-то вечное...........