Рассказы о великих днях

— Я вам так скажу: идите швыдче и робите, а мы все вам поможемо. Так и скажите товарищу Ленину.

— Но почему вам самим не сказать об этом товарищу Ленину? — спросил его Сталин.

— А товарища Ленина можно видеть?

— А почему же нельзя? Можно.

«Есть такая партия!»

Граждане, успокойтесь… Я вас прошу… Я требую…

Председатель неустанно тряс колокольчиком, председатель взывал, но всё напрасно: и звонкий колокольчик и надтреснутый голос тонули в шуме и негодующих выкриках:

— Довольно! Скажи лучше, когда будет мир!

— Скажи, когда прогоните буржуев!

— Когда дадите землю крестьянам!

Но стоящий на трибуне министр Временного правительства, меньшевик, не намерен отвечать на эти вопросы.

Он продолжает надрывно выкрикивать заранее приготовленную речь:

— …надо прекратить большевистскую пропаганду! Мы катимся в бездну!

— Туда вам и дорога, — тотчас отозвался из глубины зала чей-то голос.

В зале раздался громкий смех. Но в президиуме, где сидели главари меньшевиков и представители партий, поддерживающих Временное правительство, никто, конечно, не смеялся. Они сердито хмурились. Первый Съезд Советов проходил совсем не так гладко, как им хотелось. А ведь у них на съезде было преобладающее большинство. Разными хитростями и обманами они провели около 800 делегатов, а у большевиков было немногим более 100 делегатов.

Председатель смотрел на переполненный зал и с тоской думал о том, как было бы хорошо, если бы на съезде вовсе не было большевиков. Это они мешают провести всё тихо и спокойно, это они задают неприятные вопросы, на которые так трудно ответить: когда кончится война? Почему из Временного правительства не прогонят буржуев? Когда наконец дадут землю крестьянам?..

На сегодняшнее заседание пришло очень много посторонних, и это тоже тревожило председателя. Огромный зал был переполнен рабочими, солдатами, матросами. Мест нехватало — стояли в проходах между рядами, вдоль стен, в дверях.

В задних рядах — среди большевистских делегатов — сидели Ершов, Панасюк, Георгий, Щербатов и Авдеева. Они пришли сюда совсем не для того, чтобы слушать меньшевистских ораторов, — они, как и многие другие, точно знали, что сегодня здесь будут Ленин и Сталин.

Их искали глазами, о них шопотом спрашивали друг у друга и совсем не слушали, что там вещал, размахивая руками, меньшевистский министр.

— Нет и не может быть — я это утверждаю! — восклицал он. — Нет такой партии, которая могла бы сейчас взять власть в свои руки!

И вот тогда в центре зала, окружённый рабочими, солдатами, матросами, поднялся человек и, вытянув вперёд руку, громко и уверенно произнёс:

— Есть такая партия! Это партия большевиков!

Зал на мгновение замер.

— Ленин!

— Ленин!

Лавина аплодисментов покрыла своим грохотом приветственные возгласы.

Министр-меньшевик продолжал стоять на трибуне, не зная, что ему делать. Уйти — это значит признать своё поражение. Ответить Ленину? Но что он мог ответить, когда он сам боялся, как бы большевики не взяли власть. И тогда он сделал единственно возможное в его положении — он изобразил на своём лице снисходительно-презрительную усмешку.

И эта вымученная улыбка послужила как бы сигналом его растерявшимся сторонникам. Хихикнул сидящий в президиуме длинноносый меньшевик с круглыми от испуга глазами. Его поддержал громким смехом пышноусый генерал в первом ряду. И вот весь президиум и первые ряды начали демонстративно, неестественно смеяться.

— Смеётся тот, кто смеётся последним! — спокойно сказал Владимир Ильич и, пройдя к трибуне, начал свою речь, обращаясь к солдатам, рабочим и матросам.

И это спокойствие, эта уверенность в своей правоте и силе вывели из себя сидящего в президиуме человека во френче, с торчащими вверх коротко подстриженными волосами. Он истерически закричал:

— Арестовать! Арестовать!

Рядом с Лениным, плечом к плечу, встал Сталин:

— Всех не переарестуете…

В президиуме зашушукались друг с другом офицеры, выбежали в коридор юнкера.

Товарищ Сталин знал, что потерпевшие поражение противники не остановятся ни перед какими крайними мерами.

«Есть такая партия!»

^{Рисунок художника Е. Кибрика}

— Пойдёмте, Владимир Ильич, — сказал он, и, несмотря на всю остроту положения, в голосе Сталина не было и тени тревоги.

Солдаты и матросы плотным кольцом сомкнулись вокруг них, и они пошли к выходу мимо бурно приветствовавших их людей:

— Товарищ Ленин!

— Товарищ Сталин!

Зал быстро пустел — народ уходил за Лениным и Сталиным.

Панасюк, полный отчаянной решимости, расталкивая людей, пробирался вперёд. Наконец он оказался рядом с Владимиром Ильичём.

— Товарищ Ленин! Товарищ Ленин! — задыхаясь, обратился к нему Панасюк. — А как оно будет насчёт земли?

Ленин остановился. Люди сомкнулись ещё плотнее и напряжённо ждали ленинского ответа.

— Землю надо отобрать у помещиков, — сказал Ленин.

— А разве они отдадут?

— Землю возьмут у них Советы, и где понадобится — силой, — разъяснил Владимир Ильич.

Гул одобрения прошёл по толпе.