Рассказы о землепроходцах

Дежнев знал, что еще в 1639 году казаки вышли на берег Охотского моря. Может быть, слышал он и сказку Колобова — казака из отряда Москвитина: «А шли Алданом вниз до Маи реки восьмеры суток, а Маею рекою вверх шли по волоку семь недель, а из Маи реки малою речкою до прямого волоку в стружках шли шесть ден... И вышли на реку Улью на вершину, да тою Ульею рекою вниз стругом плыли восьмеры сутки и на той же Улье реке, зделав лодью, плыли до моря... пятеры сутки. И тут, на устье реки, поставили зимовье с острожком».

Во всяком случае, об Охотском зимовье Дежнев знал. Еще зимою 1641 года вместе с Андреем Горелым он пытался пробиться туда с Оймякона, но путь преградили ламунские тунгусы, и пришлось возвращаться назад, в отряд Михайлы Стадухина. Кстати, тогда и перебили всех казачьих лошадей пришедшие следом за Дежневым и Горелым тунгусы.

Дежневу не повезло, но три года спустя на Охотское зимовье пробрался казачий голова Василий Поярков. Правда, пришел он в Охотск совсем с другой стороны — с юга. Предваряя будущий поход Ярофея Хабарова, Поярков прошел по Зее и по Амуру и, выйдя в море, по морю добрался до устья Охоты. Соединился здесь с отрядом Ивана Москвитина. Стремительно и неуклонно, смыкая своими путями пространство, исследовали землепроходцы устройство дальневосточной земли. Белым пятном оставался только северо-восток континента.

Дежнев знал, что река Охота, текущая на восток, впадает в море. Но и Индигирка, по которой спускались они, тоже впадала в море, только уже на севере, хотя почти рядом с «вершиной» Охоты зарождается ее исток. Не значит ли это, что и вся земля, уходящая гигантским мысом на северо-восток, омывается водою океана? На Колыме эта догадка подтвердилась слухами о загадочной Погыче, до которой никто не мог добраться. Мезенец и Пустозерец не заметили и признаков этой реки: вдоль крутого, каменистого берега плыли они. Так, может быть, этот берег и есть край того гигантского камня, который служит водоразделом Индигирки и Охоты, Колымы и Погычи? Может быть, с него и сбегает Погыча, только в другую, как и Охота, сторону?

Уверившись в своей догадке, Дежнев подал летом 1647 года челобитную об отпуске его в «новую землицу ис прибыли». Он брал на себя ответственность за экспедицию и обязывался доставить в государеву казну двести восемьдесят пять соболей. Если бы это не удалось ему, казна имела право взыскать с него стоимость обещанной пушнины. Такие случаи бывали, доходило даже до описи имущества у казака.

Вместе с Дежневым активное участие в подготовке экспедиции принимал и купец Федот Алексеев Попов-Холмогорец.

Летом 1647 года корабли ушли в плавание. Но «в тое поры был на море лед непроходимый», и кочи вернулись назад.

На следующий год Дежнев и Алексеев уговорились идти снова, но положение неожиданно осложнилось. На должность приказчика острога, который поставит экспедиция, претендовал теперь и Герасим Анкундинов — беспокойный, пронырливый человек. Дежнева спасло то, что в плавании минувшего года, хотя само это плавание и оказалось неудачным, достаточно ярко проявились его организаторские способности, воля и смелость. Промышленники, составлявшие ядро будущей экспедиции, отстояли своего вожака.

12 июня 1647 года от пристани в Нижнеколымске отошло шесть кочей. Подул попутный ветер, наполняя паруса, весело побежали суденышки по студеному морю. Чуть позже отплыл от пристани и седьмой коч. Анкундинов все же пустился в плавание на свой страх и риск.

Шли не останавливаясь — и днем, и ночью. А и что ж не идти, если дул в паруса попутный ветер, если и ночью было светло и далеко видно вперед...

Ни Дежнев, радовавшийся удачному началу плавания, ни Анкундинов, все еще злившийся, что упустил инициативу, не знали, да и не могли знать, что совсем скоро уже неважными станут все эти заботы, которыми жили они в Нижнеколымске, что перед лицом грозных опасностей примирятся они, но и это не спасет их. Никто не знал, что только каждому десятому удастся добраться до заветной Погычи, а девяти из каждого десятка суждено успокоиться или в морской пучине, или в глухих снегах.

Не знали, не могли знать этого отважные люди, устремившиеся в неведомое... Не знали они, что такой страшной сказки еще никому дотоле не приходилось складывать. За каждое слово этой сказки предстояло платить своими жизнями.

Не знали... А потому пока радовался Анкундинов, что все-таки решился пристать к экспедиции, пока радовался и Дежнев, что не сорвалось задуманное плавание, что вовремя вышли в море.

А ушли из Нижнеколымска, действительно, вовремя. В конце лета 1648 года на Колыму пришло сразу три отряда, устремившихся на поиски Погычи. Одним отрядом командовал Михайло Стадухин, ставший теперь десятником, другим — Василий Власьев. Третий отряд состоял из беглых казаков под началом Ивана Ретькина и Василия Бугра.

Снова начиналась смута в острожке...

Дежневская «скаска»

огода благоприятствовала плаванию.