Рассказы о золоте

— Врешь, врешь! — хохотала девушка. — Самородки и Федька Мельгунов таскает. А такое, чтоб всю жизнь тут перевернуло?

Щеки румяные, с позолотой. Брови скобами, — ждет, отвечай!

— Погоди, Мариша, найдем!

3

— В этой местности золото произошло от зеленых пород. Почему же здесь красная почва?

Так спросил инженер у Василия и у Мельгунова. Но, за мыслями своими, должно быть, не ждал их ответа.

Было утро. Все трое стояли на Пудовом разрезе. Ночная роса серебряной пылью осыпала красные камни. Три лошади ждали за спинами людей и бряцали удилами.

— Зеленый камень тут есть, — осторожно вспомнил Мельгунов.

Инженер поднял на Федьку лицо в медной броне загара.

— Есть? Ну, веди!

Туманы все ниже садились на землю, обещали погожий день. Из молочного пара их рождались горы, неожиданно близкие и большие. Кони фыркали, оскользались подковами, топотали дружно.

Ехали гусем. Впереди Мельгунов, за ним — инженер, позади Василий. Счастлив он был безмерно и только заботился, как бы не пропустить какого-нибудь значительного слова. Потому что сразу связал с посещением этого опытного и знаменитого разведчика поворот всех сил своих в точку, о которой мечтал еще, собираясь итти на прииск. Когда мечтал о большой работе, о взволнованных ею людях.

Приезд инженера переполошил всех. Выдринцы, к которым Василий привык уже за два месяца, на час летучего совещания явились совсем с другими лицами. Никогда он не видел таким добродушным, почтенным и ласковым Герасима!

— Какие бы места, ребята, вы считали полезным разведать? — спросил у собрания инженер.

И артельщик, Орлов, лукавый и скрытный мужик, первым же вызвался проводить на какой-то ключ, известный ему, километров за тридцать от прииска...

Инженер записал, но в тайгу не поехал. Сказал, что пробудет на Выдринском только день. Потом отобрал Мельгунова и Василия и отправился с ними осматривать ближний район. Федька ехал проводником и был польщен.

Горизонт загородился двумя островерхими сопками. Приискатели дали им имя «Два брата». Три ущелья смотрели из гор. Распахнулись три входа в твердыню скал. Над хребтами в утреннем паре дрожала синяя высь и орлы чертили в зените свои бесследные круги.

Здесь, у порога солнечного простора остановились кони и люди съехались вместе.

— Ширь-то какая! — оглянув котловину, сказал инженер, — неужели здесь золота нет!

* * *

Вечер, тайга и дым от костра.

С папиросой в зубах, без фуражки, инженер любовался камнями, разбросанными за день.

На три груды разложены образцы. Каждая из своего ущелья. И вышло по цвету: зеленая кучка, красная и опять зеленая.

Инженер ликовал. Хитро щурил видавшие виды глаза:

— Федор, и ты не догадался?

— Нет, Николай Иванович!

— А просто. Три ущелья — это пути трех речек. Двух древних и вашей Гремушки. Текли в одно место к Пудовому Разрезу. Только в разное время. Каждая отложила свои осадки. Припомни: зеленый камень — золотоносен...

— О-о, — застонал Мельгунов, — неужели, в глуби другая россыпь?

Кузнецов тоже понял. Так и подпрыгнул. Вот где он завтра же будет бороться по-большевистски!

Теперь было ясно. В Пудовом Разрезе сверху работалась золотая россыпь и грунт ее был зеленый. Докопались до красной, пустой породы. Кончилось золото, отступились люди. Достигнуто дно, найден подстил — и конец. Умер Пудовый Разрез! Так думали до сегодня. А вышло, что глубже, внизу, под красной землей должен покоиться новый и может быть еще более драгоценный пласт. Как и верхний, он будет зеленым.

Василий горел. Есть над чем попробовать силы, не зря он пришел на Выдринский прииск!

А Федька кривился в сомнении.

— Сообща тут надо работать. Глубокая россыпь...

— Ну и что? Рискнем?

— Нет у меня желания в артель соваться. Путаться с этим народом...

— Нет, не по здешним зубам закуска!

Инженер напутствовал, уезжая с прииска.

— Макеев, заботься об этой разведке!

— Как прикажете, — отвечал смотритель и колебался, — почему же хозяева старые о ней не думали?

— А ты знаешь? Может быть и разведали, да в секрете держали. Бригадиром назначь Кузнецова. Он бурение знает и работал ударником. Смотри же, не обижай ребят!

— Ну! — Макеев усмехнулся. — А еще я хотел вас спросить: признаете вы русло Гремушки надежным на золото?

— Нет.

— А если его осушить?

— Я бы не стал!

Для разведки выделили рабочих.

— Напрасно людей отрывают, — шептались по уголкам, — нашел же Герасим россыпь? Макееву предлагал Гремушку отбросить — замазали это дело!

— А инженер? — возражали другие.

— Знаем твоих инженеров!

На указанном месте Василий заложил буровую скважину. Смотрел командиром, отвечал за бригаду в пять человек.

— Какой ты солидный сделался, Вася! — любовалась им Маринка.

На Пудовом работал бур. Четырехдюймовая стальная труба, свинченная из отрезков, поворотами и ударами загонялась в красную почву разреза.

Широкий металлический диск был укреплен наверху трубы. И она, торчащая из земли и прикрытая шляпой круглой площадки, была похожа на тонконогий стальной гриб.

На диске стояло четыре рабочих. Одновременно за четыре ручки вздымали тяжелый чурбан и, дружно присев, ухали им по головке трубы.

Бух!