Рассказы про «Катюшу»

— Примите меры. Только что получен радиоперехват. Немецкий самолет-разведчик передавал в свой штаб: «Русские «катюши» идут тремя колоннами из Карачева на север». Имейте в виду, возможен налет бомбардировщиков.

Да, в эти самые часы 312-й полк тремя колоннами шел по проселку из Карачева на север. Нужно было срочно предупредить командира полка, чтобы он рассредоточил дивизионы, замаскировал боевые машины и до ночи оставался в лесу. В полк помчался офицер связи.

Но немецкие бомбардировщики опередили. Наведенные на цель своим самолетом-разведчиком, они уже прошли вдоль колонн «катюш» и сбросили бомбы. За первой группой самолетов появилась вторая. Они бомбили яростно, пикируя и вновь заходя на цель… Почти одновременно вражеские самолеты атаковали 17-ю бригаду полковника Жежерука. Той же ночью фашистская авиация совершила налет и на другие гвардейские минометные полки и бригады Брянского фронта.

Вновь вспомнили о задержанном парашютисте. Его снова допрашивали. Но он повторял одно и то же: «Да, был заброшен для сбора сведений о «катюшах», но сделать ничего не успел».

Однако можно было предположить, что вражеский разведчик имел с собой радиостанцию. Передав собранные сведения гитлеровцам, он перед задержанием бросил передатчик. Тот факт, что немецкий самолет точно указывал район передвижения реактивной артиллерии, давал основания для такого предположения.

В районы прежней дислокации 17-й бригады и 312-го полка направились наши разведчики. Они осмотрели каждый овражек, каждый куст, надеясь найти там радиопередатчик, брошенный парашютистом. Но поиски ни к чему не привели.

В тот же день в 17-ю гвардейскую минометную бригаду приехал офицер армейской контрразведки. Он пригласил к себе ефрейтора Носова:

— Расскажите все, что вы помните об обстоятельствах задержания вражеского парашютиста.

Носов рассказывал подробно. Но офицер контрразведки непрерывно уточнял:

— А как выглядел незнакомец, когда вы увидели его в первый раз?

— Обыкновенно. В темноте я видел только его силуэт.

— В каком положении? Он бежал? Стоял? Виднелось ли что на спине у него? Сбоку?

— Не могу сказать, товарищ капитан. Не запомнилось. Не приметил.

— Понимаете, важно выяснить, не имел ли парашютист радиопередатчика.

— Чего не видел, того не видел. Выдумывать не буду, — говорил Носов.

Примерно то же показал Прянишников, с которым беседовали в госпитале.

Когда офицер контрразведки уже собирался уходить, Носов вдруг вспомнил:

— Перед тем, как шпион побежал, мы слышали, что у его ног что-то хрустнуло.

— Хрустнуло, говорите? — задумался капитан.

— А вы могли бы найти то место, где стояли в секрете и задержали шпиона?

— Темно было, товарищ капитан… Но попробую.

Несколько часов спустя в штаб гвардейских минометных частей Брянского фронта привезли небольшой, покрытый зеленой краской металлический цилиндр. С виду он напоминал термос. Цилиндр был найден в районе, где Носов и Прянишников ночью остановили фашистского разведчика.

— Я хотел бы, чтобы с этой штукой ознакомился ваш радиоинженер, — сказал приехавший офицер контрразведки и положил на стол загадочный цилиндр.

Старший техник-лейтенант Лисовский, радиоинженер по образованию, служивший начальником радиосвязи, пригласил капитана в свою походную мастерскую. Лисовский бережно снял с аппарата металлический кожух, и тогда перед ними открылось сложное переплетение проводков: они увидели электрические батарейки и миниатюрные радиолампы.

— Так, так, очень интересно, — проговорил Лисовский. — Похоже, что эта штука и есть новинка фашистской разведки, о которой нам недавно рассказывали… Очень похоже… Это радиомаяк. Он настроен на определенную волну и посылает в эфир радиосигналы. С помощью пеленгаторов фашистские самолеты разыскивают маяк и бомбардируют район, где находится маяк.

— Вот как?! — воскликнул капитан. — Теперь, кажется, все ясно. Диверсант нес этот маяк в расположение 17-й бригады, но в пути его окликнули, он бросил аппарат в кусты, а сам дал ходу…

Возможно, что до этого вражескому парашютисту удалось забросить такой же маяк и в 312-й полк. Самолет-разведчик, который передавал сведения о передвижении полка, видимо, тоже запеленговал этот маяк. Разведчик мог незаметно забросить аппарат куда-нибудь в кузов автомобиля.

— А вы могли бы узнать, на какой волне работает немецкий маяк? — поинтересовался капитан. Видно было, что у него созрел какой-то план.

— Нет, для этого нужна специальная аппаратура.

— Но маяк сейчас работает?

Инженер Лисовский взял маленькую трехвольтовую лампочку, поднес ее к батарейкам, вмонтированным в маяк, и лампочка загорелась.

— Питание не израсходовано. В схеме повреждений тоже не видно. Думаю, что маяк еще работает.

— Благодарю, товарищ старший лейтенант. Соберите его, пожалуйста, вновь, я его возьму с собой.

Капитан уехал.

* * *

Музыченко-Скрипников отрицал, что он имеет какое-либо отношение к цилиндру:

— Не знаю, что это такое, ни разу не видел, — говорил он на допросе. — Я рассказал все, что было. Свои донесения должен был привозить в Орел на станцию.