Рассказы Рэмси Кэмпбелла

Райр не помнил, когда его перестали преследовать и позади осталось лишь эхо. Как только он остановил своего коня, неохотно сгинуло и оно. Тьма держала его, словно кулак, огромный, настолько близкий, что сдавливал его. Видимо, она оказалась не по силам его преследователям и теперь тоже грозила самому Райру. Пещера была необъятной, как ночь, но гораздо темнее. Казалось, он не видел дневного света уже несколько дней.

Едва Райр двинулся с места, эхо, интенсивно вибрируя, вернулось из своего логова. Оно неусыпно колыхалось вдали, на нижней стороне свода. А вода непрерывно капала в настолько глубокие дыры среди камней, что не было слышно и отголосков. Воин пытался уловить звуки, которые должно быть и достигали огромных, испещрённых прожилками, ушей его коня, пока он вёл животное сквозь пещеру на свет, что надеялся увидеть снаружи.

Это было бесполезно. Всё напоминало Райру о собственной глупости. Настолько ли он любил город рабов Гакзаной, что должен был вернуться. За ранение надсмотрщика, священники и головорезы отдали бы его лесным вампирам. Победивший, хоть и обессиленный, он проделал бы обратный путь в Гакзаной. Где ещё ему найти коня? Пусть Райра и кормила его сила, он ел мясо, которая добывал в путешествии; прежде чем он доберётся туда, наступит зима.

Эхо потешалось над ним. Оно, как и его воспоминание, называло его дураком. На мгновение показалось, что впереди, в темноте, его ждут всадники, чтобы напасть из засады. Должно быть всего лишь эхо, ведь преследователи не могли обогнать его. Он бы увидел их факелы.

Не удастся ли ему взять коня и покинуть Гакзаной, прежде, чем они узнают, что он был там. Но Райр ненавидел рабство, от которого так настрадался. Он перерезал охрану рабского барака в Гакзаное и сказал невольникам, что им нужно лишь снять цепи, чтобы быть свободными. Он принёс им металлические прутья и показал, как с помощью рычага вскрывать звенья цепей. Но никто из них не стал этого делать. Куда им было идти? Их бы просто вернули обратно силой. Разум рабов закован прочнее, чем их тела. Он уехал прочь, разъярённый безразличием и своей беспомощностью. Не успев добраться до окраины города, он услышал звуки погони, охрану обнаружили.

Райр не стал возвращаться в лес и поехал вдоль побережья. Навстречу горам, погружавшимся в море. Он мог бы скрыться от преследователей в одном из ущелий или устроить там засаду. Но все ущелья были завалены снегом. Ему пришлось бы идти через пещеры, поверив в историю, который он когда-то слышал — что по главной пещеры можно пройти весь путь сквозь горы.

Теперь же Райр мог доверять лишь своему коню. По меньшей мере, его не путало эхо, то эхо, которое поражало разум, и без того изувеченный воспоминаниями. Если бы его не душила тьма, он не относился бы к собственной безопасности столь легкомысленно. Он был слишком разъярён, а его конь слишком поглощён, ходьбой по скользким скалам, чтобы понять, что они окружены, пока не вспыхнул кремень и не зажглись факелы.

Семеро мужчин ждали Райра во тьме. Свет факелов обрисовал их нависающие торсы с обнажёнными мечами. Хотя они не выглядели такими упитанными, как надсмотрщики и им подобные, но их жадные узкие лица не были более доброжелательными. Отражающиеся огни призраками забегали по их мечам.

Райр напрягся, словно тетива. Возможно, он мог направить коня прямо в их гущу, завладеть преимуществом, благодаря внезапности, даже не вынимая меча. Стоит ли это делать? Его тошнило от бессмысленного кровопролития, ведь убийством не в Гаксаное он ничего не добился.

Семеро были совершенно неподвижны. Когда мужчина, стоявший лицом к Райру, обратился к нему, показалось, будто заговорила каменная статуя.

— Что привело тебя в это место?

— Я направляюсь в земли за горами. — Райр понятия не имел, как они называются.

— Почему не морем? — Мужчина придвинул свой факел к лицу Райра. — Никто не приходит сюда без цели.

— У меня не было выбора, не было лодки, и если бы я повернул назад, другие люди меня бы убили. — Райр ощущал всю большую уверенность. Они были рыбаками. Он чувствовал это по запаху. Они могли иметь преимущество в количестве, но, думал он, не во владении мечом. Какое дело могло привести их сюда, в такую даль от моря?

Чтобы это не было, оно мешало им здраво мыслить.

— Какие люди? Мы ничего не слышали, — сказал один. — Странно, что тебя принесло сюда именно сейчас.

— Эй, держи свою руку подальше, — вскричал он, тыкая в Райра своим мечом.

В свете факела должно быть показалось, что воин дотянулся до оружия. Тощий юнец продолжал колоть, ища щель в пластинах его брони. Тупая неумолимая боль, заставила Райра подумать, что кровопролитие, всё-таки, может и не быть совсем бессмысленным.

Старик, заговоривший первым, пристально глядел на него. Отражения искр сверкали в его глазах. Он будто вглядывался сквозь лучики света вперёд, где всё находилось во тьме. Вид его был подозрительным.

— Это довольно странно, — пробормотал он.

Пухлый мужчина болезненного вида сказал: — Он мог бы пойти с нами, если отдаст свой меч, он мог бы помочь нести.