Рассказы Рэмси Кэмпбелла

Я вдруг странно обрадовался этим словам, но голос Ригга вернулся именно в этот момент. Он теперь звучал издалека, был более смазанным, поэтому я не уверен, что он произнес именно «игло-Бреди». Он издевался, давал советы или просто комментировал, что видит? Я так отвлекся, что не смог определить, что и кому сейчас говорю.

— Вас это тоже должно беспокоить, — обратился я к силуэту за окном. — Как и меня.

— Ты беспокоишь, приятель.

Ответ был полон угрозы. Я заметил блеск иглы, которой мне могли угрожать. Еще одна причина не задерживаться, но я надеялся, что обитатели комнаты не решат, будто это их я испугался, когда побежал вслед за фургоном. Я не трус. Я преследовал своего мучителя.

Дорога на следующей улице оказалась в два раза шире. Двухэтажные дома были разделены небольшими садиками. Возможно, именно эти проемы позволили мне различить голос Ригга с такого расстояния.

— Дайте его высочеству по башке. И наслаждайтесь гулом.

Ну почему никто, кроме меня, не протестует? В этих домах по нескольку квартир, он же окружен людьми.

— Я тебе по башке врежу, дай только догнать! — закричал я, все силы вкладывая в бег.

Стоило мне разогнаться, как на втором этаже одного из домов распахнулось окно.

— Прекратите шуметь! — заревел мужчина. — Люди хотят спать!

— Я пытаюсь прекратить шум, — крикнул я в ответ. — Почему вы мне не помогаете?

— Если ты не заткнешься, я точно спущусь и помогу!

Он, наверное, не проснулся, потому что смысла в его словах не было.

— Вызовите полицию, — попросил я. — В такое позднее время шуметь запрещено!

Я хотел подождать, пока он не признает, что слышит Ригга, и не вызовет полицию, но меня взбесили комментарии из фургона.

— Бреди выдохся. Он конченый человек. Я слышал, как он читает. Меня это усыпило. Меня, я проснуться не мог!

Я выбежал на середину дороги и погнался за фургоном, размахивая руками. Мне хотелось сорвать с фургона репродуктор. Я рычал, потому что слов не осталось.

— Забавно, он говорит, что умеет писать. Он лжец. Пустышка. Он может только царапать непонятные значки на бумаге и выдавать жуткую чушь.

Слова Ригга начали превращаться в какой-то код.

— Пафосный, масляный, скользкий во всем, — диктовал он под протесты, которые неслись из окон домов.

Как ни странно, все эти протесты были адресованы не ему, а мне. Наверное, потому, что я был ближе, чем фургон, вот меня и решили сделать козлом отпущения. Я совсем выдохся, когда на полпути от меня до фургона возник прохожий.

Это была леди, выгуливавшая собачку в парке за домами. Я замедлил бег, чтобы не напугать ее. И перестал размахивать руками и кричать вслед фургону.

— Вы же слышите это, правда? — спросил я достаточно громко, чтобы мои слова наверняка донеслись до потревоженных обитателей квартир.

Свет уличного фонаря упал на ее бледное курносое лицо, густо намазанный помадой рот растянулся в улыбке.

— Вы тоже слышите? Ох, как хорошо.

Я не разделял ее восторга.

— Вы слышите, что говорят?

— Ну конечно, — сказала она с жеманной улыбкой. — А вы?

Она приближалась, придерживая свое длинное черное платье, и я заметил, что на поводке у нее вовсе не собака, а бесформенный мешок.

— Кажется, да. — Я попытался сосредоточиться.

— Скажите мне, что вы слышите, и я отвечу, правы ли вы.

Я сжал кулаки и заставил себя повторить последние слова Ригга.

— Он один. Бедный старый Бреди, печальный холостяк, никто его не хочет. Ни жены, ни детей. Один на один с мозгами.

— Ах, как грустно, — сказала женщина, подтягивая к себе мешок, который царапал асфальт какой-то коричневой, как мне показалось, веткой, торчащей из застежки. — Это про вас?

— Думаю, да. Но он обо мне ничего не знает. Хотите, скажу, о чем его последняя книга? Он выпустил книгу тестов! «Насколько вы современны?» Оппортунист проклятый, разве нет?

Она явно пыталась меня не злить.

— Вам бы найти тех, кто всегда готов вас выслушать, — посоветовала она. — Просто найдите, и они всегда будут рядом с вами. Со мной мои дедушка и бабушка.

Я собирался спросить, как это связано с моими словами, но тут заметил, что ворота, из которых она вышла, ведут вовсе не в парк. За ними было кладбище. Вполне возможно, из мешка торчали ветки или цветы, которые она убирала, но проверять мне как-то не хотелось. Я почти с радостью услышал звуки вдали: крики и звон разбитого стекла. Возможно, фургон разозлил толпу.

— Простите меня, — сказал я женщине, пятясь от нее как можно дальше.

Я дошел до угла кладбища и снова услышал звон стекла. Не скрою, мне хотелось, чтобы это оказалось окно фургона. Но это, наверное, была бутылка, потому что Ригг не замолк. Наоборот, в его голосе звучали радость и уверенность, слова стали четкими:

— Трахните Бреди, девчонки, — говорил он. — Уж постарайтесь. Исполосуйте ногтями старого пердуна.

Ему ответил не усиленный динамиками голос, который я почти не различил:

— Продолжайте, босс.

— Он рядом. За вами. Скользкий Джо Бреди. Настоящий принц. Нет, он козел. Лупите его, парни. Проломите ему голову.