Рассказы (СИ)

И вот, показалась станица. Как и многие города, деревни, станицы, она выглядела израненной, но уже возвращавшейся к жизни. Кое-где виднелись сожженные дома, но также слышался вдалеке стук молотков и визжание пилы. «Строятся, словно и нет уже войны», подумал Лопатин, шагая по тропинке к тому дому, где он ожидал встречи со своей молодостью. Но будет ли эта встреча, вдруг, уже нет никого, и дом сгорел, и люди ушли? Сердце билось все сильнее и сильнее, и чем ближе становилось до заветного дома, тем сильнее стучала кровь в висках. И вот, пройден последний поворот и его глазам открылся дом, который он узнал бы из тысячи других.

Нетронутый войной, он стоял как и двадцать пять лет назад, только немного осел, да более прогнутой была крыша. Подойдя к плетню, Лопатин опустил мешок на землю, и глубоко вздохнул, не в силах пройти во двор. Так он простоял минут пять, пока за стеклом не мелькнула тень. Затем дверь хаты широко распахнулась, и на крыльцо вышла женщина. Ее слегка грузная фигура хранила, тем не менее, черты той женщины, от которой Андрей ушел морозной ночью двадцать пять лет назад.

-Андрей! – охнула Наталия и осела на крыльцо.

-Наташа, - крикнул Андрей и бросился к ней. Одним махом вскочив на крыльцо, он бросился к Наталии и обнял ее. Она в ответ обхватила его руками, и уткнувшись лицом в его грудь, заплакала. Андрей молчал, понимая ее слезы, и только ласково гладил ее по спине. Наконец всхлипы стихли, и Наталия начала подниматься. Поднялся и Андрей.

-Ну, заходи, что ли, - сказал Наталия слегка дрожащим голосом и пошла первой. Вслед за ней пошел и Андрей. Он никогда не был в Наташином доме, и ему было любопытно, как и с кем она живет сейчас.

В доме было удивительно чисто и аккуратно, словно и не было за окнами войны, словно не грохотали вдалеке танки, и не маршировали на фронт роты и батальоны. Кровать, шкафчики, сундуки были старыми, но опрятными, чувствовалась умелая рука хозяйки. На том месте, где раньше в хатах находился иконостас, была лишь одна икона, под которой горела лампадка. Слева от нее висело несколько фотографий. Движимый любопытством, Андрей подошел поближе. На одной из них была Наталия, молодая, смеющаяся, словно не знающая о том, какие вихри пронесутся вскоре над ней. На других были, как догадался Андрей, отец и мать ее. Странно, но не было ни одной фотографии, где бы Наталия была снята вместе с мужем и с детьми.

-Что смотришь? – неожиданно спросила Наталия и Андрей вздрогнул.

-Мужа ищешь? А нет его.

-Погиб?

-Нет у меня мужа. И не было никогда. Я ведь тебя всю жизнь ждала. Каждый день, каждый вечер выходила на дорогу и смотрела, не покажешься ли ты. Отец ремнем драл, дважды хотел замуж выдать, а я все равно на своем стояла. Тебя ждала. А ты не шел и не шел. Вот так я все жданки и прождала. Андрею стало душно, и он слегка трясущимися пальцами расстегнул воротничок гимнастерки.

-Прости меня.

-Бог простит. Сам-то ты как жил? Я смотрю, в большие люди вышел, три звезды на погонах носишь. Женился, небось, после той войны? Детишки есть?

-Была семья. Жена, двое детей. Но в сорок первом, в первый же день войны погибла. Под бомбы попали. А я вот уцелел, поскольку в тот день в штабе на дежурстве был. Мне вот повезло, а они...Сказывают. что от дома вообще ничего не осталось, одни обломки обгорелые, и ничего более.

-Прости меня, старую бабу, что раны твои разбередила.

И замолчав, она подошла к Андрею. Ее руки обвили его шею и она, прижавшись к его груди, снова заплакала. Он неловко обнял ее в ответ и они долго стояли так, прижавшись друг к другу. Наконец, Наталия встрепенулась, и побежала за занавеску.

-Надолго ты сюда? По делам, что ли? Али ишо по какой надобности?

-Два дня еще есть. А дел никаких нет. К тебе я приехал. Я же тогда ушел ни единого спасибо не сказав. Не смог я тогда сказать тебе, что ухожу, понимал, что ежели хоть слово тебе скажу, то удержишь меня, и не уйти мне бы от тебя.

-А нужно ли было сейчас приезжать? Столько лет прошло, да и не за что спасибо говорить. За шапку старую, да шаль бабкину?

-А хотя бы. Они мне, можно сказать, жизнь спасли. Я же верст двадцать по степи шел, при каждом шорохе в снег прятался, так что, ежели бы не шапка да шаль, то замерз бы.

-Ну хай так будет. Я тут быстро сейчас приготовлю что-нибудь, голодный небось, как волк. Я ведь помню, как ты тогда ел, словно неделю не кормленный. Вот только у меня окромя картошки да огурцов, ничего нет. Все немец отобрал.

-А я и теперь так ем, - засмеялся Андрей. - А насчет еды не печалься, я тут кое-что привез тебе.

И Андрей стал выкладывать на стол банки тушенки, пакет крупы, концентраты, сахар, завернутое в вощёную бумагу сало, и под конец бутылку водки. Отдельно положил два куска мыла и платок, купленный им недавно в военторге.

Наталия тем временем вышла из-за занавески, похорошевшая и в нарядной одежде. Не глядя на стол, она подошла к Андрею и сказала:

-Если в тот раз не сумела удержать, то в этот никуда не отпущу, и никому более не отдам.

-Война, Наташа, не позволит.

-Да будь она проклята, эта война. Никак вы не навоюетесь.