Рассказы (СИ)

-Вот, товарищ мой зовет вас.

-Что случилось? Вам стало плохо?

-Ничего не плохо.

Тут Зинатулла поманил девушка пальцем. Та подошла поближе, и, Зинатулла хитро и заговорщически улыбаясь, прошептал:

-Сообрази-ка нам девушка, по сто грамм фронтовых! Товарищ мой по фронту пришел, шестьдесят лет искали друг друга. И нашли вот.

-В вашем состоянии я могу только валерьянки накапать. – рассердилась не на шутку медсестра. -А вы у меня спирту просите. Не стыдно, дедушка?

-И в самом деле, что ты надумал? Вот выйдешь из больницы, мы с тобой непременно выпьем.

-Вот-вот, а пока спирт только для протирки места для уколов. И больше не сметь просить. Все равно не дам. Не положено! Взрослые люди, а ведут себя как дети.

И с этими словами она вышла из палаты.

-Строгая какая. Совсем как наш комбат, верно Ванька?

-Помню, как же. Хороший мужик был. Строгий, но солдата любил. Я часто его вспоминал. Что с ним стало, Зинка, дожил до Победы?

-Погиб он, Ваня, в восточной Пруссии, в сорок пятом. За месяц до победы.

Иван опустил голову.

-Земля ему пухом.

-Всем павшим земля пусть будет пухом.

Оба замолчали. Затем Зинатулла спросил:

-Ваня, а ты бы хотел прожить еще пятьдесят лет?

-Я-то хотел бы, да кто нам позволит? Мы и так с тобой загостились на этом свете. Как говорит мой Петька, время другое настало. Получается, вроде мы с тобой, как бы лишние. Пора уже, на вечный покой.

-Может и загостились, но я хотел бы.

-Жадный ты до жизни. – засмеялся Иван. -Впрочем, наверное, и я тоже. Сколько еще мы могли бы с тобой сделать, верно?

-Я на жизнь всегда жадный. Потому и жив остался. Не горюй, Ваня, вот выйду с госпиталя, и мы с тобой порадуемся жизни. А время оно всегда нашим будет. Не за тем мы с тобой воевали, чтобы временем нашим поступиться.

-Обязательно порадуемся.

Они могли бы болтать еще очень долго, но тут раздался голос медсестры.

-Посетители! Время закончилось. Прошу покинуть палаты.

-Ну, иди, Ваня, завтра увидимся. Ты ведь придешь?

-Конечно приду, старый ты хрыч. Куда ж я теперь от тебя денусь?

-Я буду ждать. Приходи, Ваня, со всей нашей разведроты мы с тобой, наверное, только и остались.

-Приду. Ты только не волнуйся. Ладно?

-Все будет хорошо.

Иван обнял Зинатуллу и вышел из палаты. Из его глаз снова потекли слезы, и снова он не стыдился этих слез. Он знал, что точно также плачет и Зинатулла. Этих слез нельзя стыдиться, они знак того, что лучшее в человеке не умирает с годами, что есть еще сердце, способное любить ***

Зинатуллу выписали через два дня. А до этого Иван каждый день приходил к нему, они подолгу разговаривали и так же подолгу молчали, вспоминая былые дни, погибших однополчан. Делились рассказами о близких, но при этом оба обходили стороной тему внука Ивана. После выписки Зинатулла уехал к себе в Казань, а Иван вернулся в свою деревню. Они каждый месяц писали друг другу письма. А через полгода Зинатулла умер от сердечного приступа. Иван умер почти сразу же после него, пережив Зинатуллу всего на одну неделю, и так не узнав о смерти своего друга.

***

Яркое солнце равнодушно светило на них сверху, как это было миллион лет до них, и как будет светить после. Яркий слепящий свет заливал улицы, на которых суетились военные и и гражданские лица. Суматоха и тревога читалась на их лицах, и лишь немногие старались сохранить невозмутимость.

На улице перед фотоателье стояли два молодых солдата. Фотоателье было открыто, но было видно, что и там идут сборы. Город готовился уйти, старался не оставить наступающему врагу даже щепки, пригодной для войны. Солдаты топтались у входа и явно не решались войти.

-Ну вот, и на передовую завтра.

-Не робей Ванька, чего нам бояться? Фрицев что ли? Так мы с тобой не в первый раз туда.

-Знаешь что, давай-ка мы с тобой все-таки на карточку снимемся? -Зачем оно?

-А на память. Мало ли что? А станем старыми, будет что вспомнить. Внукам своим покажем, какими мы были.

-Так закрыто ателье. Не работает. Видишь, люди вещи собирают. Что ты им скажешь? Карточку, мол, надо нам? А они тебе в ответ знаешь, что скажут? А скажут они тебе – спасибочки, дорогой товарищ, но приходите после войны.

-А мы уговорим.

И решившись, Иван берет Зинатуллу за руку и тащит его в фотоателье.

-Здравствуйте!

-Мир вашему дому.

-Мы закрыты, - ответил довольно недружелюбно молодой парень, который таскал коробки из зала в заднюю дверь.

-Послушай, парень, - сказал ему Иван. -Будь человеком, сними нас на карточку. Мы на фронт завтра.

-И что? Я в тылу тоже не задержусь. Да и некогда мне. Видишь, сколько еще упаковать надо? Послезавтра все это вывезти должны. Давайте идите, не мешайте.

Иван хотел уже пойти, но его задержал Зинатулла.

-Слушай, у тебя папа-мама есть? Есть. У нас тоже есть. А если завтра бой, если пуля - раз! - И нету? А так карточка домой придет. Какой-никакой, а память будет.

-Не накаркай.

-Каркает ворона, а мы с тобой, Ванька, орлы!

-Орлы! И еще какие! – засмеялся Иван. Засмеялся и парень.

-Будь ты человеком, а? Посмотри, какие люди тебя просят, а ты застыл, словно мулла на молитве, ничего слышать не хочешь.