Рассказы (СИ)

-Держи, дед, - сказал один из попутчиков и протянул старику наполовину полный стакан красного вина.

-Спасибо, - с достоинством сказал старик, но пить не стал, отставил стакан в сторону и начал рассказ.

-Случилось это в первые дни августа сорок первого года. Я тогда молодой был, моложе вас, настоящий желторотик. На фронт попал как и многие тогда, добровольцем. А что тогда это было, знаете? Это, милые мои, дали вам сапоги, галифе, гимнастерку, дали винтовку, показали, как ее заряжать и ать-два, на фронт. Мы тогда войну представляли как в кино: ура, ура, все в атаку, и бьем врага так, что он не успевает отступать. А на деле, сынки, война она не такая, не дай вам Бог такое увидеть.

Так вот, попал я на фронт буквально через неделю, как раз сюда, под Смоленск. Бои тогда тут шли страшные, много народу полегло. А раненых еще больше было. Меня тоже тогда ранило в первый раз, аккурат в первом бою. И что обидно мне было, поднялись в атаку, ни одного фрица не убил, а меня пулей в ногу на вылет. Само собой, после боя в медсанбат. А там раненых, и все почти тяжелые. Стоны, кровь, жара, пыль. Пить хочется, аж зубы сводит. И ходит между нами медичка-сестричка. Красивая, скажу я вам! Я потом узнал, что она студенткой была, на актрису училась. Наташа ее звали.

И вот проходит она мимо нас, и невольно замолкаешь, про боль забываешь. А она, словно и не видит ничего, только раз-раз, и перевязка готова. Все в руках ладится. К полудню часть раненых увезли. Остались только я да, с человек двадцать еще, кто легко, а кто тяжело раненый. Командование обещало к вечеру всех вывести.

И вдруг, где-то недалеко слышится немецкая речь, веселая, наглая, хохочут некоторые. И идут они, сволочи, прямо на наш блиндаж. А у нас ни у кого не то что винтовки, ножа паршивого нет. Только один автомат висит на ремне. И пока мы только пытались осознать, что все это значит и что делать, Наташа мгновенно схватила этот автомат, набросила на себя подсумок и быстро-быстро по траншее, на эти голоса.

И почти сразу же поднялась стрельба. Бог ты мой, мама ты моя дорогая, что я тогда чувствовал! Хоть и неопытный был, но понимал, что силы слишком не равны, одна девушка против десятка, а то и двух. И словно в подтверждение, автомат Наташи замолчал.

-Убили, гады, - произнес кто-то со злостью, и заплакал, не стыдясь своих слёз.

И вдруг - взрыв гранаты. А вслед за ним, почти сразу же, раздалось такое дружное, такое родное "Ура!" А еще через десять минут внесли Наташу. Она была жива, глаза её были широко открыты, но казалось, что она была уже где-то далеко. Как оказалось, когда у нее закончились патроны, она просто подпустила немцев ближе, и когда они окружили её, Наташа выдернула чеку и бросила гранату прямо им под ноги.

Вот и смекай, сынок, о чем она думала в те долгие три секунды. О не потраченных денежках? Или о Египте твоём? А может, о Родине, о маме и муже? О нерожденных детях? Не знаешь? Вот и я не знаю. И никто никогда не узнает. Наташа умерла, так и не доехав до медсанбата. И к счастью ли, нет ли, но она так и не узнала о том, что её муж тоже погиб, буквально за день до её смерти. Это мы уже из письма узнали, через месяц.

И с этими словами старик встал, и молча, не чокаясь ни с кем, не говоря ни единого слова, выпил. Выпили и остальные, также не чокаясь. И потом, до следующей станции, никто из них так и не сказал ни слова.

Вечер встречи

Веселая музыка летит через зал, побуждая к танцам. Сыпается конфетти, забавными молниями распрямлялись ленты серпантина, усеивая пол разноцветной мозаикой, которая, в свою очередь, разметывается на части ногами танцующих пар. Выпускной вечер, что может быть счастливее этого, после десяти лет учебы? И совершенно не хочется думать о том, что скоро надо держать экзамены в институт, а кому-то просто идти трудиться слесарем или токарем, продавщицей мороженого или кондуктором. К чему эти банальные мысли в день великого счастья, когда вокруг мелькают счастливые веселые пары бывших, - да, уже бывших! – одноклассников, когда учителя с затаенной грустью глядят на нас, вдруг вставших за один день взрослыми. И, похоже, никто из них не верит всерьез, что я, например, уже не Сашка или Санька, а вполне себе взрослый мужчина, Александр Иванович Ковалев, почти 18 лет от роду, а со мной в паре кружится не Настя, а Анастасия Николаевна Портнова, будущая актриса советского кино. Ну, во всяком случае, это она так считает, что она будущая актриса. А по мне так себе, ничего особенного, хотя в школьном театре мы все на нее засматривались. Но после спектаклей, тайком куря на задворках школы, мы все соглашались, что новой Орловой из нее точно не выйдет.