Рассказы. Стихотворения

— Что я говорил? — прошептал Перу. — Поистине, это панчаят богов. Теперь мы знаем, что весь мир погиб, кроме вас и меня, сахиб.

Попугай снова закричал и захлопал крыльями, а тигрица, прижав уши к голове, злобно зарычала.

Где-то в тени закачались блестящие бивни и огромный хобот, и негромкое ворчанье нарушило тишину, наступившую после рыка тигрицы.

— Мы здесь, — прозвучал низкий голос, — Мы великие. Единственный и множество. Шива, отец мой, здесь с Индрой. Кали уже говорила. Хануман тоже слушает.

— Каши остался нынче без своего котвала! — крикнул человек с винной бутылкой, швырнув жезл на землю, и на островке зазвучал собачий лай, — Окажите Каши правосудие богов.

— Вы молчали, когда они оскверняли мои воды, — заревела большая крокодилица. — Вы и не шевельнулись, когда реку мою загнали в стены. Ниоткуда мне не было помощи, кроме как от собственных моих сил, а они не выдержали — силы Матери Ганги не выдержали перед их сторожевыми башнями. Что я могла поделать? Я сделала все, что могла. А теперь, небожители, всему конец!

— Я несла смерть; я влекла пятнистый недуг от хижины к хижине в их рабочем поселке, и все-таки они не переставали строить. — Кривоногая облезлая ослица с раскроенной мордой и истертой шкурой, хромая, выступила вперед. — Я дышала на них смертью из моих ноздрей, но они не переставали строить.

Перу хотелось двинуться, но тело его отяжелело от опиума.

— Так! — произнес он, сплюнув. — Вот и сама Шитала — Мать Оспа. Нет ли у сахиба носового платка прикрыть лицо?

— Пропали мои старания! Целый месяц кормили меня трупами, и я выкидывала их на свои песчаные отмели, но строители продолжали работать. Демоны они и сыны демонов! А вы покинули Матерь Гангу одну на посмешище их огненной повозке! Да свершится суд богов над строителями моста!

Бык передвинул жвачку во рту и не спеша отозвался:

— Если бы суд богов поражал всех, кто насмехается над священными предметами, в стране было бы много потухших жертвенников, мать.

— Но это больше чем насмешка, — сказала тигрица, выбросив вперед цепкую лапу. — Ты знаешь, Шива, и все вы, небожители, знаете, как они осквернили Гангу. Они непременно должны предстать перед Разрушителем. Пусть их судит Индра.

— Как давно началось это зло? — откликнулся самец антилопы, не двигаясь.

— Три года назад по счету людей, — ответила Магар, припадая к земле.

— Разве Матерь Ганга должна умереть в этом году, что она так спешит сейчас же получить отмщение? Еще вчера глубокое море было там, где она течет теперь, и море снова покроет ее завтра, ибо так ведут боги счет тому, что люди называют временем. Кто скажет, что их мост простоит до завтра? — промолвил самец антилопы.

Наступила долгая тишина, а буря утихла, и полная луна встала над мокрыми деревьями.

— Так судите же теперь, — угрюмо промолвила река. — Я рассказала о своем позоре. Паводок все убывает. Больше я ничего не могу сделать.

— Что касается меня, — послышался из храма голос большой обезьяны, — мне нравится смотреть на этих людей: ведь, помнится, я тоже построил не маленький мост в пору юности мира.

— Говорят также, — прорычала тигрица, — что эти люди произошли из остатков твоих войск, Хануман, и потому ты им помогал…

— Они трудятся, как трудились мои войска на Ланке, и верят, что труды их не пропадут. Индра слишком высоко вознесен, но ты, Шива, ты-то знаешь, как густо они унизали страну своими огненными повозками.

— Да, я знаю, — проговорил бык. — Их боги научили их этому.

По кругу прокатился взрыв хохота.

— Их боги! Что могут знать их боги? Они родились вчера, а создавшие их умерли и едва успели остыть, — сказала крокодилица. — Завтра их боги умрут.

— Хо! — произнес Перу. — Матерь Ганга говорит умные речи. То же самое я говорил падри-сахибу, который проповедовал на «Момбассе», но он потребовал от барамалама заковать меня в кандалы за такую великую дерзость.

— Наверное, они всё это делают для того, чтобы порадовать своих богов, — сказал бык.

— Не совсем, — возразил слон, выступив вперед. — Они делают это на пользу моим махаджанам — моим жирным ростовщикам, которые поклоняются мне в день Нового года, рисуя мое изображение на первой странице счетных книг. А я выглядываю из-за их плеч и вижу при свете ламп, что имена, вписанные в эти книги, принадлежат людям, живущим в далеких местах, ибо все города связаны друг с другом огненными повозками, деньги быстро приходят и уходят, а счетные книги толстеют не хуже меня самого. И я, Ганеша Удачи, я благословляю своих поклонников.

— Они изменили лицо страны, моей страны. Они совершали убийства и строили города на моих берегах, — сказала Магар.

— Все это только пустое перекатывание комочка грязи. Пусть грязь копается в грязи, если это нравится грязи, — отозвался слон.

— А потом что? — сказала тигрица. — Потом они увидят, что Матерь Ганга не в силах отомстить за оскорбление, и сначала они отойдут от нее, а позже и от всех нас, одного за другим. В конце концов, Ганеша, мы останемся при пустых жертвенниках.

Пьяный человек, шатаясь, встал на ноги и громогласно икнул в лицо собравшимся богам.