Рассказы. Том 4. Фатализм

Нет, все, что вы получите от этой переписи — это новый список носов, которые нужно пересчитать завтра. Четырехцентовые носы. Большие и маленькие, курносые и крючковатые носы, а также красные, белые и синие шнобели — пока у вас не разовьется аллергия на нос. Вскоре вы почувствуете, что, если дверь откроет еще один нос, то вы захлопнете ее и уйдете, ущипнув или ударив по нему. И вот я здесь, жду, когда этот самый нос высунется наружу. Я собрался с духом, и дверь открылась.

Появился острый клюв, настоящий авангард для невзрачного лица и заурядного тела. Нос понюхал воздух и несколько неуверенно завис в безопасной тени от двери.

— Ну?

— Я из правительства США, мадам. Я провожу перепись.

— О, переписчик?

— Да. Могу я войти и задать вам несколько вопросов?

Такие искрометные диалоги происходят весь день. Просто один большой обмен любезностями за другим.

— Входите.

Я прошел по темному коридору, в сумрачную гостиную. Когда я положил объемистый портфель на стол, открыл его и вытащил бланк, вспыхнула лампа.

Женщина наблюдала за мной. Ее твердое лицо домохозяйки ничего не выражало. У таких женщин есть опыт общения с продавцами энциклопедий и сборщиками счетов, причем одним глазом они следят за кухонной плитой. Ну, мне придется задать тридцать пять вопросов. Обычная процедура. Я заполнил графу с полом, записал адрес. Затем:

— Имя?

— Лиза Лорини.

— Замужем или вдова?

— Одинока.

— Возраст?

— Четыреста семь.

— Возраст?

— Четыреста семь.

— О — что?

— Четыреста семь.

Ладно, работая весь день, рано или поздно сталкиваешься с полоумными. Я посмотрел в ее пустое лицо. Ну, придется поторопиться, чтобы покончить с этим.

— Ваша профессия?

— Я ведьма.

— Что?

— Я сказала, что я ведьма.

За четыре цента оно того не стоило. Я сделал вид, что записываю, и перешел к следующему вопросу.

— На кого вы работаете?

— Я работаю на себя. И, конечно же, на моего хозяина.

— Хозяина?

— Сатана. Дьявол.

Оно не стоило того и за десять центов. Лиза Лорини, незамужняя, четыреста семь лет, ведьма, работающая на дьявола.

О нет, это не стоило и пятидесяти центов.

— Благодарю. Вот и все. А теперь я пойду.

Эта женщина не выглядела заинтересованной. Я сложил анкету, сунул ее в портфель, схватил шляпу, развернулся и направился к двери. Дверь исчезла. Ну, ничего другого не скажешь. Дверь просто исчезла. Она была там всего минуту назад, просто обычная дверь в обычной гостиной. С одной стороны стояло кресло, с другой — маленький столик.

Кресло и стол были на месте. Но между ними не было никакой двери. Я двинулся в другом направлении. Может быть, здесь? По-прежнему никакой двери. Ни одной двери в комнате. Ходить весь день под палящим солнцем чревато для здоровья. Размышления о носах — это первый признак. Затем вы начинаете слышать голоса, странно отвечающие на вопросы. После этого вы не можете найти дверь. Ладно. Я повернулся к женщине.

— Мадам, не могли бы вы показать мне выход отсюда? Я должен…

— Отсюда нет выхода.

Смешно. Я не заметил тона ее голоса. Он был ровным, но низким, с резонансом. И никакой усталости. Я почувствовал что-то еще. Это была… ирония?

— Но…

— Я бы хотела, чтобы вы остались здесь со мной на некоторое время. Мне повезло, что вы заскочили.

«Заскочил», приехали! Но она же не ведьма, черт побери!

Никаких ведьм нет. Но здесь нет дверей.

— Вы выпьете со мной чашку чая.

— По правде говоря, я должен…

— Все готово. Садитесь, молодой человек, пожалуйста. Я просто сниму его с огня.

Теперь я не заметил позади себя камина, и уж тем более пламени. Но огонь горел, и на каминной решетке стоял котелок.

Она наклонилась, и на стену упала тень. Это была большая, черная тень, какими пугают детей. Большая черная тень женщины ползла по стене. Я уставился на Лизу Лорини. Она все еще выглядела как домохозяйка. Черные волосы, заплетенные в косу и разделенные пробором посередине. Стройная фигура, сгорбленная годами.

Четыреста семь лет — хорошо звучит. Теперь ее лицо: острый нос, напряженный рот, слегка прищуренные глаза. Но черты лица были совершенно обычными, если не считать того, что игра света от огня придавала им сходство с лисой. Ухмыляющееся рыжее лицо, склонившееся над кастрюлей.

Нет, она была безумной. В Средние века таких сжигали на костре. Сотни тысяч, а может быть миллионы. Все слабоумные. Ни один из них не был в здравом уме. Конечно, нет. Ведьмы были мифом. Все эти миллионы были просто сумасшедшими. Миллионы сумасшедших. Не было никаких ведьм. Только…

Только я боялся. Она улыбалась мне и протянула когтистой рукой чашку. От коричневатой жидкости поднимался пар. Чай. Ведьмино зелье. Если выпить его…