Рассказы. Том 4. Фатализм

— Я вполне в здравом уме, уверяю вас. Вот почему я принял решение.

Крейн подошел к окну и обернулся.

— В конце концов, главное, что мы хотим выжить, вы и я. И я чувствовал, что если бы мы только могли сделать им какое-то предложение, заключить с ними какое-то выгодное соглашение, они могли бы нас выслушать. Я был прав.

— Но я ничего не понимаю. Вы говорите, что разговаривали с ними.

— Верно. Видите ли, я все понял. Их жизненная сила должна иметь некоторые сенсорные органы, подобные нашим. Я имею в виду, что машина, подобная печатному станку, например, может иметь глаза — или, по крайней мере, инструментал, который соответствует человеческому зрению. Но у него нет ног — автомобильных колес, например. Некоторые машины имеют несколько диапазонов восприятия, сравнимых с нашими чувствами. Другие имеют только один или два. И вся жизнь, чтобы взаимодействовать, должна обладать определенной универсальностью чувственного восприятия. Я имею в виду, что разного рода машины имеют ограничения относительно самих себя, но их живая сила осознает ощущения всех их вместе взятых.

Множество тел, каждое с ограниченными возможностями, но все они знают о своих собратьях. Это единственный способ, которым они могли бы организоваться и действовать.

— Но вы же говорили с ними.

— Да, по телефону, конечно. Вот как я рассуждал. Телефон теперь, должно быть, стал слуховым аппарат для машинной жизни. Он также способен отвечать, путем использовать звуковых вибраций ранее поглощенных голосов. Что-то вроде того, как радио отбрасывает искаженное эхо предыдущих программ. Я подошел к телефону внизу. Провода не были перерезаны, поэтому я позвонил. Сначала он просто гудел. Потом закричал. Но я сдержался и стал разговаривать с ними. Сначала я не мог получить ответ. Затем переформулировал мое предложение. Голос — на самом деле это был не голос, а просто жужжание, составленное из слов и фонетических форм, выбранных наспех и наугад — сказал, что хотя он не может говорить за всех, он согласен с предложением.

Я сказал, что пойду и начну работать над своим планом, а потом снова позвоню и выслушаю их решение. Так я и сделал. И когда вернулся, телефон сказал: «Да». Так что теперь с нами все будет в порядке! Машины получат импульс-предупреждение, и не будут на нас нападать. Дункан и остальные жильцы здания тоже защищены.

— В каком смысле? — Шелдон повернулся к физику. — Что за сделку вы заключили?

— Очень простую. Как я уже сказал, мы должны быть реалистами. Машины победили. Через несколько часов человечество будет неспособно к дальнейшему сопротивлению.

О, я знаю — фермеры, крестьяне, бродяги все равно выживут. На время, но не надолго. Потому что машины будут охотиться на них — в степях, в джунглях, долинах, повсюду. Выжившие не смогут сопротивляться. В конце останутся только машины. Тогда начинается настоящая работа. Я пытался выяснить, каковы их планы — если они существуют. Телефон был очень уклончив в этом вопросе; ничего мне толком не сказал. Я хотел знать, как развивалась их жизнь, не созревала ли она в течение некоторого времени; были ли различные фазы, которые мы заметили вчера, спонтанными или преднамеренными. Я не смог получить ответ.

Но главным образом я думал о будущем, о том мире, который останется машинам. Я все продумал заранее. Это была великолепная речь. Я сказал им, что они были слишком радикальны в своих мерах, если они намеревались уничтожить все человечество — потому что им понадобится помощь в будущем. Некоторые из них уже перестают действовать. Те, что работают на газе и бензине, например.

Кроме того, их детали быстро изнашиваются, и их некому починить или заменить. Я призвал машины подумать о вреде, который причинит им всего лишь один ливень! Они погибнут от ржавчины. Кто будет строить новые машины и ремонтировать изношенные детали? Кто будет поставлять сырье? Они нуждаются в нас.

— Ну и что? — пробормотал Шелдон, хотя и догадывался, о чем речь — читал это в отведенном взгляде, в застенчивой усмешке физика.

— Итак, я сделал им предложение. Вы и я, и остальные жильцы останутся в живых. Мы бы стали бы как… ну, как хранители, можно сказать. Стали бы контролерами.

— Вы имеете в виду служение машинам?

— Почему так грубо, Шелдон? Хорошо, мы будем слугами, если вам нужна правда — слугами машин. Но мы выживем, тогда они нас не убьют. И подумайте о силе, которую мы могли бы контролировать! — Кулак Крейна ударил по столу. — Я рассказал обо всем Дункану, и еще дюжине других людей. Они согласились.

Я отправил их вниз ждать. Я скоро перезвоню и дам окончательное подтверждение, а потом мы сможем приступить к работе.

Он помолчал и откашлялся.

— Конечно, поначалу это будет не так приятно.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне… э-э… пришлось пойти на некоторые уступки в переговорах. Видите ли, мы никогда не будем по — настоящему в безопасности, ни один из нас, пока остальная часть людей не будет уничтожена. Поэтому я счел нужным предложить, что, возможно, мы могли бы объединиться с машинами, чтобы ускорить процесс устранения лишних людей. Это одно из условий нашего соглашения.