Рассказы веера

Александру Яковлевичу казалось недопустимым, что такая морская держава, как Россия, не имеет официально оформленного любительского мореплавания. И это при всем том, что парусники под русским флагом бороздили моря и океаны во всех частях света. Еще Петр I старался приобщить петербургскую знать к весьма дельному и перспективному развлечению: походам под парусами. Всем желающим безвозмездно выдавали легкие парусные суда с одним требованием: содержать их в порядке и участвовать в занятиях-тренировках на воде. Иначе откуда взяться новым флотоводцам?

                    

Подробности давно исчезнувшей жизни небесполезны – из них желающий всегда может извлечь практическую пользу. Скажем, при всех немалых жизненных неудачах – супружестве, не давшем личного согласия и детей, растраченном огромными тратами состоянии – князь Лобанов-Ростовский никому не казался неудачником, а главное – сам не чувствовал себя таковым. Почему? Все просто, кто-то видит за своими плечами одни руины и разочарования, а он – свою осуществленную мечту: бескрайнюю морскую гладь и белый парус на горизонте.

Однако со смертью Петра любительское мореплавание заглохло. И вот Лобанов-Ростовский бросил клич, адресованный петербургской молодежи: «Или вы не Петровы внуки?» Его поддержали бывалые моряки русского флота. И в 1846 году Николай I по их ходатайству утвердил устав и флаг первого в России Императорского Санкт-Петербургского яхт-клуба. Командором при единодушном голосовании был избран князь Лобанов-Ростовский.

В следующем, 1847 году состоялась первая парусная регата, в которой участвовало семь яхт. Через четыре года шхуна Лобанова-Ростовского, названная именем отважной героини древнерусского эпоса «Рогнедой», вышла из Санкт-Петербурга, достигла бразильских берегов и вернулась обратно. В 1854 году князь задумал кругосветное путешествие. «Рогнеда» уже пришла в Рио-де-Жанейро, но началась Крымская война.

На одном из последних своих портретов Александр Яковлевич не случайно написан с подзорной трубой в руке, словно он следит за парусником, бороздящим океан.

Поседевший и задумчивый, князь, пожалуй, выглядит импозантнее того здоровяка-гусара, каким изображен на портрете своей далекой молодости. Так нередко бывает – годы мужчин красят...

Что сказать о Клеопатре Ильиничне? Продав «дом со львами», она обосновалась в особняке под номером шесть на аристократической Миллионной улице. «Как видно из переписки братьев Булгаковых, – читаем в «Знаменитых россиянах», – княгиня вела жизнь очень расточительную и, несмотря на свои 500 тысяч рублей годового дохода (поистине фантастическая для николаевского времени сумма. – Л.Т.), пришла в полное разорение и объявила себя несостоятельной в 8-и миллионах».

Однако и при громадных долгах не только Клеопатра Ильинична, но и ее родственники могли благодарить канцлера: его наследство казалось неисчерпаемым. При самом безалаберном ведении дел, при полной бесхозяйственности почти сорок тысяч крепостных – именно такую цифру называют биографы екатерининского вельможи – продолжали пополнять своим трудом кошелек хозяев. За пять десятков лет, прошедших со дня смерти Безбородко, его родня все еще имела такое движимое и недвижимое имущество, которое могло и впредь обеспечить роскошную жизнь многим поколениям графа.

* * *

Свою незадавшуюся женскую долю Клеопатра Ильинична подправила тем, что взяла на воспитание сына рано умершей сестры, графини Кушелевой, и растила его с поистине материнской любовью. В основном она жила в Полюстрове, которое тогда считалось предместьем столицы, и вдали от городского шума старалась приучить мальчика к серьезным занятиям, а когда тот подрос, отдала его в Царскосельский лицей.

Александр прекрасно учился и обещал оправдать самые радужные надежды тетушки. Организованный, умевший правильно распределить свое время, молодой граф много читал, разбирался в искусстве и вообще к любому занятию подходил чрезвычайно серьезно. После поездки по Европе, познакомившись с образовательными учреждениями, именно он, Александр Григорьевич, внучатый племянник канцлера, взял на себя все хлопоты по завершению в Нежине образцовой по тем временам гимназии – «Гимназии высших наук имени князя Безбородко».

Поскольку этот род ввиду отсутствия наследников должен был оборваться, то специальным указом государя Александра Кушелева было велено впредь именовать графом Кушелевым-Безбородко – «дабы знаменитая заслугами фамилия пребывала навсегда в незабвенной памяти российского дворянства».

3. Невольники сокровищ