Рассказы Вельзевула своему внуку

Слов нет, на материке Европа тоже существуют разные обычаи, даже тысячи их, но все они установлены только для того, чтобы иметь большую возможность или нравиться друг другу, или скрывать настоящее положение вещей, т. е. маскировать нежелательные формы своих внешностей, нежелательные, конечно, только по субъективным понятиям, и ничтожество своего собственного внутреннего значения.

Эти существующие там обычаи еще больше, год за годом, увеличивают «двойственность» личности и разума тамошних существ.

Главное же от этого зло заключается в том, что в настоящее время там все «оскианоцнел» подрастающего поколения, или воспитание детей, сводится и приравнивается лишь к усвоению имеющихся у них этих бесчисленных, порождающих только безнравственность обычаев, и потому с каждым годом, с одной стороны, декристаллизовываются в них десятками веков окристаллизовавшиеся данные для бытия «Богоподобного-существа», а не просто, как они сами сказали бы, «животного», а с другой стороны, их психика делается почти уже такой, какую наш дорогой учитель определяет словами: «В-нем-имеется-все-кроме-него-самого».

И действительно, мой мальчик, ввиду совершенного отсутствия хороших патриархальных обычаев и благодаря их пресловутому «воспитанию», современные существа этого материка уже окончательно превратились в так называемых «автоматов» или в живых механических кукол.

В настоящее время уже любой из них может оживляться и внешне проявлять себя только тогда, если у него случайно нажмутся соответствующие, так сказать, «кнопки» тех уже имеющихся в нем запечатлений, которые механически воспринимались им в течение всего его подготовительного возраста.

Без нажатия же этих «кнопок» тамошние существа представляют из себя только, как опять-таки говорит наш многоуважаемый Молла Наср-Эддин – «кусок-комплетизированного-мяса».

Непременно следует, кстати, заметить, что тоже одной из главных причин такого состояния существ современной цивилизации служит тот же их «онанизм», каковая болезнь за последнее время стала там почти повальной и в свою очередь является следствием опять-таки их воспитания детей, благодаря установившейся в числе его правил одной злостной идеи, ставшей уже как бы неотъемлемой частью сознания каждого, а именно – злостной их идеи, что «говорить-с-детьми-о-половом-вопросе-абсолютно-не-следует».

А между тем еще раз подчеркиваю тебе, что как раз эта для их наивного разума маленькая идея, в значении которой никто из них не отдает себе отчета, относя ее просто к вопросу так называемого ими «приличия» или «неприличия», явилась основной причиной того, что они дошли до такой феноменальной, так сказать, «психической-механичности».

В этой совокупности определенных пониманий, именуемой ими «воспитание», имеется даже и такой отдел, в котором разъясняется и точно указывается, что именно говорить детям, как они выражаются, «прилично» и что говорить «неприлично».

Надо тебе сказать, что в конце моего последнего пребывания на поверхности твоей планеты мне пришлось подвергнуть моим специальным наблюдениям и даже очень детально изучить и этот тамошний злостный вопрос.

Чтобы и ты приблизительно знал о том, к каким результатам приводит тамошнее современное воспитание детей, я тебе расскажу только о том одном происшествии, которое как раз и служило первой причиной для дальнейшего моего специального интереса и к этому тамошнему недоразуменному вопросу.

Хотя это происшествие имело место в большой общественности Россия, но несмотря на это, «история», которую я сейчас тебе расскажу, очень характерна и она хорошо обрисует картину вообще воспитания детей их современной цивилизации.

Она является характерней потому, что и в этой большой общественности Россия современные ответственные существа, особенно существа так называемого высшего «правящего-класса», воспитывают своих детей точно так же, как воспитывают их и современные ответственные существа других общественностей, водящихся на материках Европа и Америка.

Я начну свой рассказ о том происшествии, которое вызвало во мне импульс интереса к специальному ознакомлению и с вопросом тамошнего воспитания детей, с истории, как раз по времени предшествовавшей этому, тоже прекрасно иллюстрирующей значение их этого воспитания и тоже послужившей одним, так сказать, «звеном» к постепенному моему заинтересованию этим вопросом.

Однажды мне пришлось в течение нескольких месяцев безвыездно существовать в столице этой общественности, в городе Санкт-Петербурге.

В этот самый приезд я стал иметь хорошими знакомыми двух пожилых супругов.

Он состоял так называемым «сенатором», а она была «дамой-общества» и патронессой нескольких «благотворительных-учреждений».

У них в доме я бывал часто и любил с этим сенатором, как там принято у так называемых «почтенных-людей», играть в шахматы.

Эти пожилые супруги имели нескольких дочерей.

Все старшие дочери были уже пристроены, т. е. выданы замуж; дома оставалась еще только самая их младшая, двенадцатилетняя дочь.