Рассказы змеелова

Я долго стоял под облачным небом и всем своим существом наслаждался чудесным воздухом. Ночной мрак был непроницаем.

На глиняном очаге стоял чайник, а под ним малиново мерцали жаркие угли. Рядом на каком-то ящике сидел Какаджан Бердыев и терпеливо ждал, когда в чайнике закипит вода. На половине его лица лежал красноватый отблеск очага. Его спокойный уютный жар казался мне единственным спасительным маяком в ночной настороженно молчавшей пустыне.

Мы возвратились в вагончик, и наш разговор затянулся далеко за полночь.

Расстелив карту заповедника на кошме, Кутли Байрамов взволнованно делился его проблемами.

— Взять кадры. Из семидесяти с лишним человек в штате числится чуть больше половины. Но в том, что он будет укомплектован полностью, мы не сомневаемся. Заявки уже сделаны. Мы ждем, что в скором времени к нам приедет герпетолог — специалист по пресмыкающимся, специалист по учету животных и птиц и охране природы.

Из трех научных стационаров пока действует лишь один — на участке Бурчли бурун — Острый нос. Остальные два — у подножия чинка Каплан кыр и в урочище Гуч гельды — еще предстоит создавать. Лесной отдел надо передвинуть к колодцу Чарышли и основать здесь Капланкырское лесничество. Второе лесничество будет расположено в местечке Екедже. Лесной отдел должен уточнить границы заповедника, дороги, пересекающие его территорию, родники, карстовые пещеры.

Много еще предстоит сделать по устройству водосборников. Их должно быть не меньше двадцати.

Не хватает транспорта. Заповеднику нужны машины высокой проходимости, снабженные рацией. На такой обширной территории, как Каплан кыр, где свободно может уместиться доброе европейское государство, без рации не обойтись. Особенно она необходима на тот случай, когда нужна срочная медицинская помощь или когда машина откажет в пути.

В тот же памятный вечер на кордоне несколько новых деталей я узнал и из биографии самого Кутли Байрамова. В сущности, она только начиналась. И как? Уже в самом начале она была связана с охраной природы. Байрамов успешно закончил вуз и, получив специальность биолога, несколько лет проработал старшим-инженером охраны в Ленинском лесном хозяйстве Ташаузской области. Потом, когда инженеру лесхоза было немногим больше тридцати, последовало назначение на должность директора Капланкырского заповедника, должность ответственную и весьма хлопотливую. Выходит, что к тому времени охрана природы была для него уже делом знакомым.

* * *

Рано утром, покинув кордон Еды хауз, мы отправились на северо-запад, туда, где находился научный стационар. Я взглянул на наш маршрут на карте заповедника и был огорчен тем, что нам предстояло проехать лишь по одному скромному участку заповедной земли. Остальная же территория, во много большая, должна остаться вне поля нашего зрения.

Итак, мы — в пути. Во всю ширь перед нами распахнулась степь. Я сидел в кабине, а мои спутники: Кутли Байрамов, Сабур Атамурадов, фотокор Сапар Гельдыев и Какаджан Бердыев стоя ехали в кузове. Лесничий Какаджан Бердыев отправился с нами потому, что обещал показать молодые всходы саксаула, посеянного его коллективом.

Сперва степь была голая, без единого кустика, и ничем особенным не привлекала нашего внимания. Мы проехали еще какое-то расстояние, и степная пустошь сменилась густыми зарослями кустарника. Изменилась и дорога. Ее колеи стали глубже, извилистей. Сильно подбрасывало и трясло. К тому же я сразу заметил, что с тормозами нашей машины не все в порядке. Пока на глубокой и разъезженной рытвине шофер успевал раза два или три нажать на тормоз, меня дважды било задом о сиденье и один раз затылком о заднюю стенку кабины. Но что поделаешь! Я терпеливо и молча, не показывая вида, что дорога меня изматывает, переносил ее неудобства. Я все время внимательно смотрел вперед в надежде увидеть что-нибудь новое и интересное. Между прочим, на дороге то и дело встречались черепахи. Похожие на маленькие игрушечные танки, одни из них спокойно лежали в колее, другие — медленно карабкались по откосу, пытаясь взобраться на обочину дороги. Каждый раз, встречая на пути черепаху, наш шофер осторожно и ловко ее объезжал, боясь задавить. Я знал: пройдет май, и все черепахи до следующей весны спрячутся в норы. Этому примеру последует желтый суслик. Все лето, осень и зиму они безмятежно проведут в спячке, не испытав на себе ни жгучих лучей, ни суровых холодов.

Другая участь у растений. Хотя по определению ученых они и — ксерофиты, то есть приспособлены к тому, чтобы переносить и засуху и безводье, они вызывают жалость и сострадание.

Солнце уже поднялось высоко и изрядно прогрело землю и воздух. Голубое небо, широко обнимавшее степь, как бы выцвело, стало серым. В едва заметной прозелени летели мимо нашей автомашины кусты солянок. Все они были косматые и удивительно похожие друг на друга.