Рассказы змеелова

К нашему приезду бассейны были полны почти до самого верха. Еще в самолете я почувствовал сильную жажду и с нетерпением ожидал конца полета, чтобы напиться чаю или холодной воды. С просьбой напоить меня я обратился к лесничему Какаджану Бердыеву — густобровому скуластому парню в зеленом форменном кителе, петлицы которого были украшены двумя дубовыми листочками. Такие же листочки были и на околыше его фуражки.

Расторопный Какаджан взял ведро, подошел к бассейну и, откинув деревянную крышку, зачерпнул воды. Одним духом я выпил целую кружку, но мог бы, кажется, выпить больше — такая она была холодная и вкусная. Даже не верилось, что такую воду можно собрать с такыра. Правда, своим коротким замечанием Какаджан поколебал было это незабываемое впечатление от дождевой воды.

В то время, когда я с наслаждением допивал свою кружку, он негромко, как бы между прочим, сказал, что не так давно в бассейн упал верблюд.

— Ну и что ж?.. Он так и остался там? — поперхнувшись последним глотком, полюбопытствовал я.

— Ну, что вы! — усмехнулся Какаджан, довольный произведенным на меня впечатлением от своего замечания. — Вытащили его! Ничего, кажется, с ним не случилось. Только хромал немного…

— А как насчет лягушек?.. И они водятся в бассейне? — спросил я в шутку.

— Водятся! — смеялся лесничий. — Полезное животное. Для охлаждения воды держим… Вместо холодильника.

Хозяева кордона отвели нам отдельный вагончик, где мы и расположились на мягких кошмах и подушках.

После того, как мы отдохнули, пришел Какаджан Бердыев, принес керосиновую лампу и несколько чайников зеленого чая. Когда он скромно примостился на краешке кошмы, я попросил его рассказать о себе, о своих товарищах, о работе.

Какаджан говорил о простых вещах, говорил несмело и тихо, а слушать его было приятно и интересно.

Родом Какаджан из Ташауза. Ему двадцать шесть лет. Женат. Есть дети-близнецы: Мурад и Майса. Жена Майя работает бухгалтером. Работа такая, что надолго приходится разлучаться с семьей.

Там же, в Ташаузе, он закончил сельскохозяйственный техникум и получил специальность техника-лесовода.

— Какаджан — мой воспитанник, — прервав его рассказ, не без гордости заявил Сабур Атамурадов. — В то время я преподавал в техникуме. Какаджан был прилежным учеником. Он хорошо усвоил курс лесной таксации, лесоводства, лесных культур, строительное дело и как вести учет леса. Поэтому его и поставили здесь начальником. Парень он деловой, честный. А работа у лесников нелегкая — на целый год хватает. Но об этом пусть он расскажет сам.

В начале ноября лесники подготавливают почву под посев саксаула.

После того, как полоса вспахана, в работу включаются сеяльщики. Они бросают семена в почву, а борона, идущая следом за трактором, заделывает их в землю. Кстати говоря, сбор семян также входит в обязанность лесников. На каждый гектар требуется до шести килограммов семян. А ежегодно ими надо засеять не меньше трехсот гектаров. Значит, чтобы засеять эту площадь, надо собрать чуть ли не две тонны семян саксаула.

По мнению Какаджана, саксаул приживается неплохо. Уже есть молодые всходы. Их можно будет увидеть, когда мы отправимся на научный стационар. Там, где подымется и окрепнет саксаульник, лучше и гуще травостой. А это — добротный корм для сотен сайгаков и джейранов. Зимой, когда казахские степи оденутся снегами и сайгакам трудно будет добывать подножный корм, они перекочуют на Тигровое плато, где пищи им будет вдоволь. Всего лесникам Каплан кыра предстоит развести саксауловые рощи на площади почти в триста тысяч гектаров! Развести и сберечь от порубок.

Но и это не все. В течение всего лета работники лесничества занимаются заготовкой кормов для охраняемых животных и доставкой их в разные пункты заповедника: к подножию чинка, где пасутся архары, к роднику номер один и в урочище «Бир-хауз», где скапливаются джейраны и сайгаки.

— В зимнюю пору, — сказал Какаджан, — эти животные подходят даже к нашему кордону. Поэтому часть кормов мы складываем недалеко от нашего жилья. Только за два последних года мы заготовили для них не меньше ста пятидесяти тонн питательных кормов.

Нужно сказать, что весна в нынешнем году выдалась сухая. Шла вторая половина мая, а с неба не упало ни капли. И вдруг во время нашей беседы — это было часов в одиннадцать ночи — по гулкой крыше вагончика ударили крупные дождевые капли. Дождь усилился и забарабанил громче. Мы все, конечно, просияли от радости, и каждый из нас в эту минуту, видимо, хотел только одного: чтобы дождь лил, как можно дольше, лил не переставая.

К сожалению, это наше желание не сбылось. Дождь постучал, покапал минут десять и выдохся.

Но как легко и быстро отозвалась степь на подаренную ей влагу! Окропленная скупым дождем она задышала миллиардами изнывающих от жажды трав и кустов. И каждое из этих растений источало свой неповторимый запах. Эти запахи сливались в единый свежий аромат, в котором чуть слышно преобладал горьковатый запах полыни, и до того он был сильным, приятным, что надышаться им было невозможно.