Рассказы змеелова

Усаживаясь за стол, Пириев осведомился, встретили ли меня в аэропорту?

— Все в порядке, — ответил я. — За мной приехал Кутли.

— Мог бы, конечно, и я, но меня вызвали на совещание, — как бы оправдываясь, сказал Тат Пириев. Помолчал немного и перешел к делу.

— Итак, когда вы хотите отправиться в Каплан кыр?

— Если бы была возможность, поехал бы прямо сейчас…

— Хорошо бы. Но у нас такой возможности нет. Самолет для вас заказан на десять утра. Вас устраивает это?

— Вполне.

Считая, что беседа окончена, я поднялся и хотел было уйти. Но Пириев, сделав знак рукой, попросил задержаться.

— Может, есть вопросы какие? Спрашивайте.

— Ну, прежде всего, хотелось бы узнать, в каком составе мы летим?

— Полетите втроем: вы, Кутли Байрамов и его заместитель по науке Сабур Атамурадов. Если хотите, можете прихватить с собой фотографа.

— Есть еще и такой вопрос, Тат Пириевич, — медленно сказал я и почему-то сделал небольшую паузу. — А что слышно на Каплан кыре о гепардах? Давно встречали их там или совсем вывелись?

— Нет даже следов этого барса, — невесело ответил Пириев. — Правда, кое-кто видел камни, исцарапанные когтями какого-то зверя. Многие считают, что это сделал гепард. Вряд ли. Думаю, что это не так.

Однако лет двадцать или тридцать назад пятнистые барсы на плато водились.

Был у меня один знакомый старик по имени Матякуб Ишметов, работавший в молодости заготовителем Ташаузского лесхоза. Однажды, незадолго до своей кончины, он рассказал мне такой случай.

Как-то послали его в составе небольшой бригады на заготовку саксаула на Тигровое плато. Перед тем, как приступить к работе, Матякуб соорудил небольшой шалашик, чтобы там, на случай непогоды, можно было укрыться, напиться чаю, а также отдохнуть. К тому времени Матякуб был уже известным охотником и никогда без ружья в пустыню не выезжал. Взял он его и на этот раз. Но допустил оплошность, словно с памятью что-то случилось: уходя на заготовку дров, он забыл в шалаше ружье и отправился налегке, лишь с одним топором.

Работал Матякуб с азартом. Уже несколько куч саксаула наломал. И когда разогнулся, чтобы дух перевести и вытереть пот со лба, шагах в тридцати увидел молодого, в небольших пятнах гепарда. Пятнистый барс, передние ноги которого так же, как у гиены, были выше задних, стоял к Матякубу боком и, повернув круглую голову, смотрел охотнику прямо в глаза. Матякуб почувствовал, как силы его покинули, а по спине пробежал мороз. «Что же делать? — мелькнула мысль. — Бежать?». Но разве от такого зверя убежишь? Он «Волгу» обогнать может! А настигнуть человека ему потребуется не больше двух прыжков. И на месте стоять опасно: наброситься может. У гепарда острые когти и острые, как бритва, клыки. Если набросится, в минуту распотрошит. Вот тогда-то Матякуб и пожалел об оставленном в шалаше ружье.

Решенье пришло как-то само, инстинктивно, что ли. Не спуская глаз с гепарда, Матякуб «дал задний ход», то есть медленно пятясь, начал осторожно подвигаться к шалашу.

Вскоре гепард скрылся в зарослях кустарника, а бедный Матякуб на всю жизнь запомнил страх от мирной встречи с красивым и сильным зверем.

Я поблагодарил Тата Пириевича за рассказ и отправился в гостиницу.

…Утром в аэропорт мы приехали вчетвером. По совету Тата Пириева мы пригласили в поездку по Каплан кыру еще одного человека — фотокорреспондента областной газеты Сапара Гельдыева. Это был высокий пожилой туркмен с голубыми глазами на белом продолговатом лице, кое-где изрезанном глубокими морщинами. Кроме обычных фотоаппаратов, он взял с собою фоторужье. Обвешанный со всех сторон таким солидным снаряжением, он сразу же внушил нам к себе особое уважение.

Утро выдалось свежее, солнечное, по-весеннему теплое.

На летном поле, в стороне от аэровокзала, стояло с десяток выстроившихся в линейку двухкрылых самолетов АН-2. Возле одного из них находились и о чем-то толковали двое пилотов, прибывших на аэродром раньше нас и, видимо, ожидавших нашего прихода. Командир самолета Петр Гаврилович Павлюк, судя по всему, был опытным летчиком, ветераном гражданской авиации. Он выделялся хорошим ростом и могучим сложением Из-под форменной темно-синей фуражки выбивались густые, в белом инее седины, крутые завитки волос. Вторым пилотом был молчаливый и худощавый паренек Аманмамед Аширов.

Пилоты нас встретили радушно, весело; завели свой самолет, и мы полетели.

Тот, кто летал на самолетах АН-2, знает, что для пассажиров здесь нет никакого комфорта. Жесткие сидения расположены вдоль ребристых бортов самолета, а вверху, над головой пассажиров, укреплены деревянные поручни, за которые надо держаться рукой, чтобы при взлете самолета, когда он набирает скорость, не съехать со скользкого сидения. Разговаривать во время полета трудно. Сильный мотоциклетный треск мотора совершенно заглушает голос. Так что остается одно: либо что-нибудь читать, либо бессмысленно и тупо глазеть на землю в круглый иллюминатор. Но что там увидишь, на земле-то, с высоты двух или трех тысяч метров? Бесконечную серо-желтую степь с какими-то темными загадочными точками. И — только.