Расследования Берковича - 8

Хана Хазан, 24 года, не замужем, сотрудница рекламного агентства. Соседка из квартиры напротив сообщила: вечером к Хане пришла подруга, она часто приходила — Ора Бен-Закай. Женщины дружили и, по мнению соседки, даже обменивались любовниками. Доверять этой информации Беркович не собирался, но проверить было необходимо. Кто-то из любовников мог пойти на преступление — изменила, допустим, или сказала, что уходит, подобные убийства уже случались.

Впрочем, в данном случае дело, скорее всего, обстояло иначе. По словам соседки, Ора пришла к Хане поздно вечером, причем одна. Это соседка знала точно, потому что видела сама. Что здесь такого — если бы она не смотрела в глазок, то у полиции было бы меньше информации. Спать соседка легла поздно, в доме было тихо, и она слышала, как в квартире Ханы женщины о чем-то спорили, а потом хлопнула дверь, и послышались шаги на лестнице. Когда это было? Она не смотрела на часы, потому что лежала в темноте. Должно быть, часа два ночи. А может, больше. Нужно было встать и посмотреть, но кто ж знал, что так все обернется?

Что ж, хоть какая-то зацепка. Ора убила Хану из-за мужчины? Почему тогда убитая оказалась не на водительском сидении, а на месте пассажира?

В кармане зазвонил телефон.

— Борис, — это был голос инспектора, — ситуация осложняется. Убитая — не Хана Хазан.

— Вот как? — сказал Беркович, не очень и удивившись. — А кто? Ора Бен-Закай?

— Откуда ты знаешь? — спросил Хутиэли и, выслушав рассказ старшего сержанта, продолжил: — Да, похоже, что так и было. Женщины повздорили, и в машине Хана убила подругу. Поэтому тело находится не на водительском сидении.

— Почему вы решили, что это Ора? — спросил Беркович.

— Тут некий Зеэв Кабало, он хорошо знает обеих, похоже, что в свое время был то с одной, то с другой. Он утверждает, что кольца, что на пальцах… тела, носила Ора. И туфля тоже ее.

— Понятно, — пробормотал Беркович. — Это упрощает дело. Домой Хана вряд ли вернется, судя по тому, что она сожгла машину, чтобы сделать невозможным опознание тела. Хотела, чтобы полиция потеряла время… но для чего ей это?

— Разве непонятно? Чтобы сбежать, — сказал инспектор. — Я уже объявил розыск. В управлении сейчас размножают ее фотографии. Задействуем дорожную полицию.

— Женщины вышли из дома около двух ночи, — сообщил Беркович. — Если убийство произошло до шести часов, скрыться Хана могла только на другой машине или на такси.

— У Оры своей машины нет, это я проверил, — сказал Хутиэли. — Вряд ли Хану подбросил случайный водитель, время слишком позднее. Остается такси, и я уже отдал распоряжение Соломону провести проверку. Но ты ж понимаешь, сколько это отнимет времени.

— Да, — протянул Беркович. — Где она могла бы скрыться на время? У подруг? Знакомых? Бывших любовников?

— У любовников — вряд ли, но список ты заготовь и займись сам. Подругами займись тоже, в квартире должны быть записные книжки.

— Пока не нашел. Бумаг много, но записи хаотичны, больше числа, чем что-то осмысленное. Послушайте, инспектор, она ведь может попытаться уехать из страны — нужно сообщить в аэропорт.

— И в морские порты тоже, — согласился Хутиэли. — Об этом я уже подумал и информацию передал. В Бен-Гурионе ее задержат, конечно, но не такая она, полагаю, дура — тоже наверняка понимает, что там ее вычислить проще всего.

— Верно, — вздохнул Беркович и отключил связь.

Методически продолжая осмотр квартиры, он пытался представить себе, как могли развиваться события. Куда и зачем женщины отправились в два часа ночи? Понимала ли Ора, что может произойти, когда садилась в машину Ханы? И зачем, черт подери, Хане понадобилось поджигать собственную машину? Допустим, она хотела затруднить опознание — это логичное желание преступника. Ну так облила бы труп бензином и подожгла, а потом уехала — ведь на машине она могла бы быстрее покинуть место преступления! Ночью ее еще не искали, к утру она могла уехать очень далеко и бросить машину в пустынном месте… Так было бы куда логичнее.

Конечно, у женщин своя логика, и, когда Хану найдут, она может дать такое объяснение своему поступку, какое ему, Берковичу, и в голову не придет.

Или вот еще чисто женская логика: труп она сожгла, не пожалев машины, а кольца с пальцев не сняла — могла ведь догадаться, что золото не сгорит, а по кольцам опознать Ору можно даже если лицо окажется изуродованным. Хана находилась в состоянии стресса, но все-таки… Преступник-мужчина, скорее всего, обратил бы внимание на эти неувязки и принял меры.

Телефон зазвонил опять.

— Сержант Соломон нашел компанию, чьи водители работали в Яффо этой ночью, — сообщил инспектор. — Семнадцать человек, сейчас Соломон их обзванивает. Как видишь, все идет нормально. Если повезет, найдем водителя, который расскажет, куда отвозил женщину с набережной.

— Может, и расскажет, — вздохнул Беркович. — Я тут думаю о женской логике. Хана могла назвать любой нелепый адрес, отпустить машину, а потом взять другую, верно?

— Понимаю твой скепсис, — сказал Хутиэли. — Можешь предложить другую схему поиска?