Расследования Берковича 9 [сборник]

— Да? Значит, мы с Наташей ждем вас, как коллегу, завтра вечером к ужину.

— Непременно! — сказал Хутиэли. — Обмоем два события: твое вступление в должность и завершение дела Соломоника.

Спиритический сеанс

Наташа приготовила фаршированную рыбу, испекла в духовке мясной пирог и долго допытывалась у мужа, кошерно ли будет поместить эти блюда на одном столе.

— Да вроде, — пожал плечами Беркович. — К тому же, не думаю, что мой бывший шеф так уж соблюдает кашрут. На прошлых выборах он, между прочим, голосовал за Шинуй.

— Тогда я спокойна, — улыбнулась Наташа. — Во всяком случае, это вкусно.

— Очень вкусно! — воскликнул инспектор Хутиэли, отведав тем же вечером Наташиной кухни, а его жена Ронит добавила еще несколько лестных слов.

Ужин удался. Мужчины немного выпили — за новое назначение Берковича, за то, что они теперь как бы в равных весовых категориях и могут давать друг другу советы, не опасаясь, что коллега обидится.

— У Бориса острый ум, — сказал Хутиэли. — Иногда мне хочется рассказать об уже раскрытом преступлении, о котором ему не известно, и поглядеть, какие он будет строить версии, и будут ли эти версии соответствовать реальным событиям.

— А что! — заинтересованно сказал Беркович. — Давайте попробуем. Женщины послушают…

— С удовольствием! — воскликнули Наташа и Ронит.

— Прямо сейчас? — усомнился Хутиэли. — Впрочем… Ты слышал об убийстве Лазариса?

— Это хозяин фалафельной, убитый наемным работником?

— Нет, — покачал головой Хутиэли. — Авигдора Лазариса убили двадцать шесть лет назад, я был тогда молоденьким следователем, и расследование в Кохав-Моцкине было первым моим самостоятельным делом. Я расскажу факты, а ты попробуй найти разгадку.

Авигдор Лазарис был преуспевающим адвокатом, а жена его Шуламит содержала салон красоты. Двое их детей — братья-близнецы — незадолго до описываемых событий закончили службу в армии, и в тот вечер отсутствовали, поскольку путешествовали по Западной Африке. Авигдор был человеком сугубо рациональным, чего нельзя было сказать о Шуламит — она верила в гадания, пророчества, астрологию и спиритизм. Время от времени она собирала дома компанию единомышленников и вызывала дух Бен-Гуриона или Маты Хари. Иногда получалось, иногда — нет. Жили Лазарисы на вилле, где было пять комнат, не считая салона и кухни, и длинный коридор, имевший ответвление, которое вело на балкон, выходивший в сад. В сад выходили и окна салона, в то время, как дверь в дом располагалась с противоположной стороны.

— В тот вечер, — продолжал инспектор, — собралась обычная компания. Были трое гостей — подруга хозяйки Бася Цинкер с мужем Шаулем, а также большой любитель спиритизма, адвокат Меир Абарджиль, коллега Авигдора. Сам Авигдор в этом шоу не участвовал, поскольку считал спиритизм непроходимой глупостью. Он рано ушел в спальню, расположенную между салоном и ответвлением коридора.

В десять Шуламит с гостями сели за круглый стол, погасили свет, зажгли три большие свечи в подсвечниках и принялись витийствовать. Вызвали дух Теодора Герцля, и тарелочка, двигаясь между буквами, неожиданно сложила слово «убийство».

— Мрачное предсказание, — сказала Шуламит. — На чье убийство он намекает?

Тарелочка еще раз двинулась по кругу, и получилось «Авиг», а после небольшой заминки еще и «Лаз».

— Авиг… Лаз… — пробормотала Бася, а ее муж воскликнул:

— Авигдор Лазарис!

И все посмотрели на Шуламит.

— Когда это произойдет? — спросил Меир Абарджиль.

«Сегодня», — ответил дух Герцля, причем так быстро, будто заранее готовился к этому вопросу.

— Я посмотрю, как там Авигдор, — потеряв самообладание, сказала Шуламит и на минуту покинула гостей. Все слышали, как открылась дверь спальни, тихие голоса, потом дверь закрылась, и Шуламит вернулась в салон.

— Он в постели, — сказала она. — Передает всем привет и собирается спать…

— Давайте спросим, кто будет убийцей, — нервно сказал Меир. — Ведь если это произойдет сегодня, а кроме нас здесь никого нет…

Заняли места за столом. Однако дух, видимо, ушел — тарелочка даже не сдвинулась с места.

Какое-то движение послышалось со стороны спальни, там что-то упало и раздалось возмущенние восклицание.

— Господи, — сказала Шуламит, — может, ОН уже там!

Нервное напряжение достигло такого накала, что никому и в голову не пришло зажечь лампы в салоне и коридоре. В полумраке, стараясь не шуметь, подошли к двери в спальню — впереди шел Меир Абарджиль, как наиболее решительный. За дверью была тишина, и все подумали, что эта тишина — мертвая.

— Вот что, — прошептал Шауль, муж Баси, замыкавший процессию. — Если там кто-то есть, не нужно позволить ему уйти. Он может сбежать через окно спальни?

— Конечно, — сказала Шуламит. — Там низко.

— Тогда, — продолжал Шауль, — пусть Меир обойдет дом и встанет под окном, а я открою дверь и войду. Шуля, ты с Басей пойдите в салон.

— Вот еще, — возмутилась Шуламит. — Нужно перекрыть все пути к отступлению. Пусть Бася встанет у окна в конце коридора, я буду у балконной двери, Меир обойдет дом, а ты открывай дверь в спальню. Убежать ему будет некуда.