Расследования & Путешествия

На том месте, где он только что стоял, вросло в Черное болото дерево с искривленными ветвями, лишенными листьев, похожими на руки, воздетые к небу в последней предсмертной молитве…

– Чего их туда понесло? – задумчиво проговорил пожилой полицейский.

Вопрос был риторический, ответа на него не требовалось. Ситуация предельно проста и вместе с тем трагична: молодые супруги Симоновы ехали в Гребенкино и, по всей видимости, попали в аварию. Разбитую машину обнаружили утром проезжающие мимо люди.

Вероятнее всего, водитель не справился с управлением. Неизвестно, насколько сильно пострадали молодожены, но вместо того чтобы дождаться помощи, они зачем-то отправились в лес. Прошли около трех километров и забрели в болото, которое местные нарекли Черным.

Возле топи следы их терялись, что позволяло считать несчастных забредшими в смертоносную трясину. Поисковая собака, которая взяла след от самой машины, села у края болота и завыла.

– Нехорошие тут места, опасные, – сказал второй полицейский и почесал подбородок. – Нет-нет да пропадает народ. Будто медом им намазано, так и тянет сюда.

Они еще долго стояли, вздыхали, курили, переговаривались, глядели в пронзительно-синее сентябрьское небо, скользили равнодушными взглядами по мертвым деревьям, что росли посреди Черного болота и напоминали замерших, застывших от горя людей, которым уже никто не в силах помочь.

Елена Дорош По терренкурам

Основано на реальных событиях

Солнечный луч наконец пробился сквозь листву, и взбираться по становившемуся все круче терренкуру стало веселей.

Наташа шмыгнула носом – холодно все же по утрам – и включила шагомер.

Обычно она заходила на тропу со стороны Курортного бульвара, поднималась – когда не ленилась, конечно, – к «Красному солнышку», спускалась по тропе Косыгина и выходила на Ленинский проспект, чтобы там присесть за столик уличного кафе и выпить чашку капучино.

За Шахматным домиком Песик привычно свернул направо и резво потрусил по терренкуру.

С добрым утром, Кисловодск!

Песику скоро наскучило взбираться по тропинке, и он стал придумывать, как себя развлечь. Хозяйка, пыхтящая от натуги позади, компанию составить не захотела, и Песик начал играть сам с собой.

То и дело ныряя в кусты и за камни, он вытаскивал оттуда всякие интересности. Ну, будто бы его за ними посылали. За грязный пакет с остатками еды его отругали. Палку выбросили с обрыва и велели о ней забыть. Дохлая мышь вообще вызвала у хозяйки приступ паники. Все это забавляло и еще больше настраивало на игривый лад.

Терренкур становился все круче, но Наташа решила: сегодня обойдется без лени и обязательно дойдет до Лермонтова. Вернее, до его памятника на плато. Ей нравился задумчиво глядящий вдаль Михаил Юрьевич. Обычно, облокотившись на его бронзовое колено, она тоже начинала смотреть и загадывала: если сможет увидеть обе вершины Эльбруса, день сложится удачно.

Они уже почти дошли, как вдруг Песик учуял справа от тропинки что-то занятное и шмыгнул в заросли.

Наташа звала его несколько раз, и Песик наконец вылез, держа в зубах сложенный и перемотанный аптекарской резинкой целлофановый пакет.

– Фу, Песик, фу! – закричала Наташа. – Снова какую-нибудь дрянь приволок! Плюнь!

Песик, который считал, что хозяйка просто не понимает важность находки, подтащил добычу поближе, прямо к Наташиным ногам, и сел, всем свои видом демонстрируя, что при таких весомых заслугах ничего, кроме похвалы, его ожидать не может.

– Ну что с тобой делать? – глядя на его довольную морду, спросила Наташа и невольно улыбнулась.

Покупала она мини-йоркширского терьера и была уверена, что приобретает маленького лохматого дружка, которого можно будет носить под мышкой. Потому и кличку придумала для крошечной собачки – Песик. Вырос из щенка ньюфаундленд. Семьдесят один сантиметр в холке. Единственное, что совпало с первоначальной характеристикой, – цвет. Песик был редкого для своей породы шоколадного окраса.

Не ожидавшая подобного подвоха, Наташа долгое время пребывала в шоке, но потом смирилась и относилась к большой собаке, как к маленькой, то есть считала своим ребенком. И этот ребенок ее вполне устраивал – он оказался добрым, послушным и сообразительным.

Будь Песик злобным и капризным, она в силу слабости характера ни за что бы не справилась. Об этом, как один, заявили все друзья и знакомые.

Гена же сказал совершенно иное:

– Эта собака тебя разорит. Ньюфаундленды жрут как крокодилы.

Сам ты крокодил, обидевшись, хотела сказать Наташа, но поостереглась. Намек на крокодила Гену ее парень не любил и всегда злился. Причем не в шутку.

– Ничего, как-нибудь, – ответила она тогда.

Гена пожал плечами и посоветовал купить намордник.

Намордник она купила, но почти не использовала. Диагноз Песика – патологическая доброта – просто не давал руке хозяйки подняться, чтобы нацепить его на любимую собачью морду. Наташа просто извергом каким-то начинала себя чувствовать.

Намордник она все равно носила с собой. От греха подальше. Мало ли, привяжутся какие-нибудь обеспокоенные граждане.